— Понимаю, — сказал коронер, хотя, по-моему, он окончательно запутался.

— О господи, Пинки, — взмолилась Аморель. — Вот видите, — добавила она, обращаясь к коронеру, — он меня и вправду подозревает. Поэтому он и пытается меня защитить. Заставьте его говорить правду, пожалуйста!

— Все это в высшей степени необычно, — вздохнул маленький коронер, которому при других обстоятельствах я мог бы посочувствовать.

Неожиданно опять вскочил мистер Гиффорд.

— С вашего позволения, сэр. Мистер Пинкертон, вы слышали последние показания свидетеля, в которых она утверждает, что вы сорвали дикую розу. Так рвали вы эту розу или нет, в конце концов?

— Нет, конечно.

— И вы готовы в этом присягнуть?

— Да.

— Ну зачем, Пинки? — с упреком воскликнула Аморель.

— А вы, мисс Скотт-Дейвис, под присягой показали, что мистер Пинкертон сорвал ее и потом выронил, когда услышал второй выстрел?

— Да, как будто она его неожиданно уколола.

— И вы можете нам показать на плане, где именно стоял мистер Пинкертон?

— Пожалуй, могу, но не точно, только приблизительно.

Мистер Гиффорд повернулся к коронеру.

— Тогда я попросил бы вызвать инспектора Хэнкока и узнать у него, находили ли они при осмотре местности дикую розу там, где указывает мисс Скотт-Дейвис, или поблизости от этого места.

Коронер просиял.

— Отличная мысль! У вас есть с собой план? А теперь, инспектор, не могли бы вы ответить на поставленный вопрос?

— Могу сказать, сэр, что мы не нашли там никакой дикой розы, но это вовсе не означает, что ее там не было. Просто мы не занимались поиском каких-то там роз. Но, если она там была, то так там и лежит. С вашего разрешения, я взял бы с собой мисс Скотт-Дейвис и, не откладывая, пошел и посмотрел там, где она укажет.

— Отлично. Просто блестяще.

— Вы попусту потеряете время, сэр, — предупредил я.

— Достаточно, мистер Пинкертон, — грубо прервал он меня. — Вы можете спуститься в зал. А пока мы выслушаем следующего свидетеля. Миссис… э-э… миссис Фицвильям, пожалуйста!

Я вернулся на свое место между Джоном и Этель. Ни к чему говорить, как я был расстроен.

Каким-то образом мне удалось сосредоточиться на том, что говорила миссис Фицвильям. Ей, в общем-то, нечего было добавить, она лишь подтвердила мои показания о том, что первый выстрел прозвучал близко, а второй гораздо дальше, и что она слышала, как я пытался криком привлечь внимание стрелявшего внизу. Звука голосов она не слышала.

Она уже заканчивала давать показания, когда вернулись инспектор Хэнкок и Аморель.

Не говоря ни слова, инспектор с еще более угрюмым видом, чем обычно, проследовал к столу и положил что-то на стол перед коронером. Я уставился на этот предмет в изумлении. Это была завядшая, потрепанная, но тем не менее настоящая дикая роза.

Коронер распорядился передать ее присяжным для осмотра, а сам в это время пошептался с инспектором.

Я почувствовал, что решающий момент вот-вот будет упущен, но не мог придумать, как поступить. Я вопросительно взглянул на Аморель, но девушка с улыбкой обсуждала что-то с миссис Фицвильям.