— Не велено? — Предположил я, указывая взглядом в потолок.

— Виктор Андреич, я сказал, что мог. Как и вы. Всего доброго.

Когда он ушел, я побродил по комнатам, собираясь с мыслями, сварил себе кофе — много, добрых пол-литра — и принялся думать. Галс сидел рядом и помогал, как мог. Смотрел грустными глазами, положив башку мне на колени, по временам вздыхал и плямкал слюнявой пастью. Всех тонкостей ситуации он, пожалуй, не осознавал, но тот факт, что хозяйка в беде, понимал ясно. Я рассеяно совал ему печеньки…

Итак. Имеется непутевый младший брат, которому снова нужна помощь. Почему нужна? Потому что если все пойдет своим чередом, то рано или поздно Комаровский с дружиной перероет все обогреваемые здания и найдет нашу парочку. Тогда за содействие преступнице Нику выпишут по первое число. К примеру, пара лет полевых работ.

Стало быть, нужно вмешаться и нарушить ход событий. Как?

Вариант первый: снять обвинения. Раздобыть труп бандита (который, вполне возможно, уже выгорел к чертям), взять образец ДНК (литр коньяка знакомому эксперту), сравнить с базой дружины (к которой у меня и близко нет доступа), установить личность (если сия личность есть в базе). Найти того, кто его послал (м-да…), допросить (ну-ну), выяснить мотивы (хе-хе!). Это все — при условии, что историю со вторжением в дом девчонка не выдумала, как и сказку про ревнивца-насильника. Допустим, можно еще предъявить ожог от разрядника на девичьем боку… ну и потом как-нибудь доказать (мамой клянусь?), что первым в нее пальнул бандит, а не она его стукнула светильником.

Вариант второй. Куда проще первого. Найти ребят раньше Комаровского… и сдать девчонку. Позаботившись, конечно, чтобы Ника не было рядом. Вряд ли его простят, но кроме сомнительных свидетельств лейтенанта о письме (которое я сотру к тому моменту) других улик против брата не будет. Его оправдают. Ее казнят.

А кто она мне? Дочь, кума, двоюродная тетя? Три дня ее знаю, и за три дня она дважды солгала. Воровка, убийца. Очаровашка, одним словом.

— Так будет лучше, — сказал я Галсу. Погладил по голове, добавил:

— Так правильно. Любой нормальный человек поступил бы так.

Я встал, прошелся по комнате. Пес шел следом, пытливо глядя снизу вверх.

— Она врала мне. Про убийство тоже соврала. Убийство-то было, но совсем не так. Она украла что-то, хозяин послал человека вернуть вещицу. Она и убила. Из-за какой-то вещи угробила человека, понимаешь?

Галс молча глядел. Похоже, я не убедил его.

— Подумай: тот, кого она обворовала, не хотел дружины, не хотел ее позорить, просто хотел вернуть украденное. Если бы она не проснулась, то даже не увидела бы ничего — тот забрал бы вещицу и ушел. А она влезла. И Ника теперь впутала.

Глаза Галса были влажно-грустными.

И вдруг всплыло в памяти: машина, 8-33, нет времени на верю — не верю. Она смотрит в глаза и говорит: "Мы вместе". Не открывает дверь, не прыгает на раздолбанный асфальт и бегом в ближайший переулок, нет! "Мы вместе" — говорит Лера.

Впервые в своих рассуждениях я назвал ее по имени.

— Ты прав, Галс, ни к черту не годится моя логика, — я присел и погладил его по холке. — Во-первых, те бандиты вооружены не хуже звездного десанта. Во-вторых, тот, кто их послал, имеет право "повелеть" дружине. В-третьих, все происходило бешено быстро — а значит, как минимум один аэр есть в их распоряжении. Эти люди ищут весьма серьезную вещь, серьезную настолько, что она стоит и аэра, и плазмометов, и "мстителей". Если бы Лера и вправду украла такую штуковину, она не пряталась бы за спину моего братца-рыцаря. Позвонила бы нагло хозяину и потребовала в обмен чего угодно: вагон мясных консервов на полторы жизни вперед, личный небоскреб-свечку с бассейном, мелодраму с собою в главной роли, автограф Павла Петровича… Что угодно, вобщем.