– Боже, Майлз, ты так привлечешь всю эту чертову толпу!

Он спустился за ней по ступенькам и спрыгнул на плотный пол тоннеля. Из-за высоты прыжка у него перед глазами заплясали пятна, и он на мгновение ослеп в мрачной атмосфере подземелья. Он услышал голос Нормы:

– Что тут происходит? Ты не мог использовать рацию?

– Проклятые батареи, – ответил Майлз в перерывах между вдохами, мигая, чтобы глаза привыкли к темноте.

Голос Лилли приблизился.

– Разве мы не проверяли их?

– Не думаю, – Майлз оперся руками на колени, пытаясь совладать с дыханием. Он видел, что Лилли Коул стояла над ним с магазином патронов в одной руке и рацией в другой. Майлз взглянул на нее. – При стрельбе внутренности залило. Рация сразу же вырубилась.

– Черт возьми, я говорила Бобу, что нам нужно… – Лилли начала говорить, в то время как Майлз рассказывал.

– Они ближе, чем мы думали. Подруга. Я думаю, что они будут здесь к восходу.

Лилли смотрит на него.

– Что?

Она облизнула губы, окинула взглядом узкую комнату с окаменелой землей и древними сваями. К этому моменту Томми Дюпре, Дэвид Штерн и Гарольд Стобач услышали шум и подошли, чтобы встать позади Лилли с напряженными выражениями на лицах. Практически говоря сама с собой, Лилли произнесла:

– Это получается, что… где-то час с этого момента?

Майлз пожал плечами и встретил ее пристальный взгляд, но ничего не ответил.

Дэвид Штерн нервно крутил пальцами. Он был одет в черную ветровку с логотипом, который уже фактически полностью оторвал от нагрудного кармана, а подмышки у него промокли от пота.

– Ты точно уверен? – недоверчиво поинтересовался он, глядя на молодого автоугонщика. – Мы должны быть уверены.

Майлз кивнул.

– Я видел их на западной стороне леса Томастон, по направлению к Семьдесят четвертому, приблизительно в пяти милях от перекрестка.

– От Восемнадцатого шоссе, ты о нем говоришь?

Майлз кивнул.

– И худшая новость – это то, что их вдвое больше, чем мы думали. Они похожи на чертову армию, примерно сотня чертовых марширующих оркестров, прям такие же счастливые, как мы с вами!

Лилли смотрела вниз, прикусывая губу, думала, а затем подняла глаза на Майлза.

– Когда это было? Когда ты видел их в лесу Томастон?

Майлз пожал плечами.

– Примерно полчаса назад.

– Черт! Черт! – Лилли подняла рацию к губам и нажала на кнопку. – Боб? Ты меня слышишь?

– …Боб! БОБ! БОБ! ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ГОВОРИ СО МНОЙ!..

Боб нажал на кнопку:

– Я все еще здесь, девчушка, не вопи так.

– …Зажигай, Боб, сделай это сейчас – СЕЙЧАС ЖЕ!

Он вперил взгляд в рацию.

– Сейчас?

– …ДА, СДЕЛАЙ ЭТО СЕЙЧАС! МЫ ОШИБЛИСЬ ОТНОСИТЕЛЬНО ВРЕМЕНИ. СДЕЛАЙ ЭТО СЕЙЧАС ЖЕ!

Он уронил рацию, повозился со своей зажигалкой и понял, что начал молиться о том, чтобы старинный фитиль загорелся.

Боб Стуки не атеист. У него было собственное понимание того, кто такой Бог и насколько он, должно быть, занят. Но прямо сейчас, когда Боб касался зажигалкой конца бикфордова шнура и тот начал искрить, мужчина заинтересовался, мог ли бы Бог улучить момент и сделать ему это одолжение.

Сначала проповедник инстинктивно пригнулся, как будто в него стреляли, и затем, раздосадованный, обернулся, чтобы посмотреть на стадо ходячих.