Это было давно. Очень давно. Черная зараза измены, предательства, вырождения была выведена с земли Святорусской. Казалось, навсегда... АН, нет! Иван лежал и смотрел в серый потолок. Прав был Гут, простота хуже воровства! Он сам пришел к этому иуде! Сам пал в его черные лапы! А ведь мог выверить все, узнать наверняка... нет, не жажда знания в нем возобладала. А вера – слепая вера, что на Руси не может ныне быть зло на престоле – не может, и все тут! Пробрались! И сюда пробрались! Он искал зло в Системе, на Харханах, в Пристанище трижды проклятом... но самое страшное зло ждало его здесь. Нет, оно не ждало, оно действовало – оборона разрушена, службы безопасности разогнаны, армии и флотилии у черта на куличках, народ ничего не знает, народ вновь одурманивается... как и тогда. Проклятье! История повторяется, это какое‑то чертово колесо, дьявольская спираль! Но тогда, в двадцатом, еще оставались бойцы, еще были в силе воины русские – их было мало, совсем мало, сотни, тысячи – но они были! А сейчас, в двадцать пятом?! Сейчас все убаюканы, все пребывают во снах райских... Сейчас – он один в поле воин! И поле это – Вселенная.

Иван перевернулся лицом вниз, уткнулся в синтокон и заскрежетал зубами. Вот все и закончилось. Психушкой! Так и сгорит Земля в синем пламени– вместе с этой психушкой, этой палатой‑камерой и заточенным в ней узником. И ничего больше не будет. А будет лишь подготовленная выродками власть сатаны во Вселенной, то есть – мрак, ужас и хаос. И за все свои злодеяния, за выслугу перед преисподней получат выродки право сдохнуть последними... и ничего боиее. Но и за это право оттянуть свою смерть хоть на несколько часов, на несколько секунд, они угробят все человечество, обрекут на муки адские сирых и убогих, старых и больных, молодых и богатых, всех без разбору... Нет, они вовремя погибли! Перед глазами у Ивана вновь стояла та самая картина, которая не давала спать, мучила – две скрюченные фигуры на поручнях космолета, смертное, страшное пламя, пожирающее их. Отец и мать. Окраина Вселенной. Двести с лишним лет назад! Они и не могли дожить до этого времени. Он сам чудом дожил. Он сам не нынешний, не теперешний. Он рожденный тогда, он осколок прежних времен Может, именно поэтому он и остался единственным во чистом поле воином? Он старше всех их на столетия, старше даже самых старых, морщинистых и согбенных старцев. Он воин еще той России. Но он и воин этой, погибающей Великой России! Он воин всего Человечества! Воин в заточении... Воин ли?

Карлик Цай ван Дау возник перед его взором внезапно, черной, крохотной тенью. И сразу предупредил:

– Я не смогу тебя вызволить отсюда.

– Ретранс сломался? – предположил Иван, почти не удивившись.

– Нет, он работает. Но что‑то случилось с твоим телом. Я уже пробовал сфокусироваться на тебе извне, но пошли какие‑то волны и все размыло, не могу даже объяснить.

– И не надо, – прервал его Иван. – Как там наши парни?

Цай никогда не кривил душой.

–Если ты не выкарабкаешься в ближайшие дни, – сказал он, – то они просто разбредутся. И второй раз их не собрать, Гут предлагает взять эту крепость для психов штурмом... Мы бы ее взяли. Но это будет такая засветка, после которой ни один твой план не пройдет.

– Согласен, это лишнее, – кивнул Иван.

– И что же тогда?

– Дай мне собраться с мыслями, я только что прочухался!

– Ты здесь уже двенадцатый день, – тихо сказал Цай.

У Ивана дыхание перехватило.