– Саманта, твое предложение соблазнит и дьявола! И только из-за твоего нездоровья я откажусь. Не соблазняй меня больше, пока ты не станешь понимать, что делаешь. – Слоан немного отстранился. – Ты даже не представляешь, как мне жаль! Может, когда память к тебе вернется, это будет плюс в мою пользу.

Саманта наморщила носик и скрестила руки на груди.

– Дай Бог, потому что сейчас это не делает тебе чести. – Отведя взгляд, чтобы не поддаваться соблазну, она посмотрела на землю, которая, как он сказал, принадлежала ей. – Я хочу взглянуть на долину, я не хочу спать.

– Что лишний раз показывает: тот, кто потерял память, начинает с чистого листа, – проворчал Слоан. – А ты все та же Саманта! Хоть раз можешь ты послушаться?

Она счастливо засмеялась:

– Не-а. Ты же не послушался – теперь моя очередь.

Слоан постарался улыбнуться в ответ.

– Черт, мне надо было воспользоваться шансом и сказать, что я совершенно чужой тебе. Какой же я все-таки дурак! А теперь мне пора сходить посмотреть, что они там успели сделать, на скале. Ты согласна, что пересечь всю долину – это для тебя сейчас излишняя нагрузка? Побудешь пока здесь?

Саманта согласилась. В этот момент она сомневалась даже, что справилась бы с лошадью. То, что он ее слушал, ей нравилось. Она кивнула.

– Может, я и упряма, но все же не так глупа. Я не буду ходить далеко.

Он, конечно, не успокоился и отъехал, сделав около полудюжины предупреждений.

Не так-то просто пробить завал, даже грамотно разместив пороховые заряды. С другой стороны, слишком опасно было переправлять Саманту через неустойчивую стену. Слоан стиснул зубы от огорчения, но в глубине души считал, что это к лучшему. Ему хотелось, чтобы Саманта полностью пришла в себя к моменту возвращения в поселок.

Саманта же приготовила ему ужин, но по-прежнему ничего не помнила об их совместной жизни. Оставалось надеяться, что, может быть, возвращение в поселок даст толчок ее выздоровлению.

– Думаю, здесь можно выращивать злаки и разводить лошадей, – благодушно сказала она за ужином. – Похоже, за ручьем – остатки старого загона и фундамента для амбара или конюшни. Отец писал, что когда-то эта долина была частью старого мексиканского дарственного участка. Предыдущие владельцы не использовали землю поколение или два.

Слоан хотел сказать, что по документам именно он реальный хозяин земли, во всяком случае, чья эта собственность – вопрос спорный. Он рассчитывал, что она станет его настоящей женой. Все, чем он владел, будет принадлежать и ей. Материальная сторона дела уже не привлекала его, как раньше, а без Саманты обладание этой землей лишалось смысла. Ее травма или восстановила все чувства, или свела его с ума.

– Отсюда два часа езды верхом до поселка. Ты собираешься и в будущем жить так же далеко от людей? – Слоан сейчас имел дело с Самантой, какой она была полгода назад.

Она пожала плечами.

– Мне проще общаться с животными и растениями, чем с людьми. Как только к матери и сестрам вернется отец, я смогу заняться своим делом. – Она запнулась при этих словах и с откровенной тревогой посмотрела на него: – А как же ты? Я имею в виду, что, должно быть, живу с тобой в поселке. Ты что, переедешь сюда? Это не слишком далеко от людей – для врача?

Слоан чуть улыбнулся ее беспричинной тревоге.

– Я не практикующий врач, а в поселке – постоянный раздражитель. Они будут рады, если я поселюсь здесь с тобой. Не обещаю, правда, что смогу заниматься сельским хозяйством. Отсюда не так далеко до горных выработок и лесопилки. Я пригоню сюда кое-какой скот, если это не помешает. Ты позволишь мне жить тут с тобой?

Глаза Саманты расширились от изумления.