— Это — свинство.

— Спасибо, — сказала Вероника. Ее ком под ложечкой немного рассосался. — Так-то лучше.

— Да, но не слишком успокаивайся, — посоветовала Марисса. — Потому что тебя за это повесить мало.

— Меня? Что я такого сделала? В данном случае я — жертва, и мне нужно дать чай с шоколадом.

— Ты получила свой чай с шоколадом. — Марисса подвинула ближе блюдо с «Орео», награждая Веронику суровым взглядом. — Но ты должна дать мне объяснения, девочка. У вас с Купером Блэкстоком был бурный секс. Пять дней подряд по нескольку раз за ночь. И ты ни слова не сказала своей лучшей подруге! Я не могу этому поверить.

— Я собиралась тебе рассказать. — Вероника неловко заерзала на стуле. — Только, прежде чем говорить об этом вслух, я хотела все уяснить для себя.

— Что тут уяснять? Да на него достаточно раз взглянуть, чтобы понять, что бесподобный секс тебе обеспечен. Можешь меня поправить, если я ошибаюсь.

Вероника готова была отшутиться, отвергнуть саму эту мысль или сказать что-то неопределенное, вроде того, что «у него с этим делом все в порядке». Однако глаза ее мысленно перебирали все, что Куп был способен совершать своим большим телом. Она хлопнула ладонью по мраморной столешнице.

— Это не аргумент.

— Великолепный секс — всегда аргумент, — сказала Марисса. — Или по крайней мере сам по себе заслуживает большого внимания. А это был захватывающий секс, не правда ли?

— О да, — бездумно согласилась Вероника, но потом проявила твердость и безжалостно отодвинула восхитительные воспоминания. — Но честно сказать, до последней ночи я все еще отказывалась признаваться себе, что за этим стоят сколько-нибудь серьезные отношения. И как выясняется, интуиция подсказывала мне чертовски правильные вещи. Разве не так? У нас с ним нет ничего. Ничего.

— Потому что он не сказал тебе, что Эдди — его брат?

— Совершенно верно. И теперь я понимаю, почему он это скрывал. Он хотел выведать у меня информацию. Я чувствую себя простофилей, Рисса, и это очень обидно. Но знаешь, что еще хуже? Этот Купер Блэксток ужасно напоминает мне моего отца.

— О, дорогая. — Марисса погладила Веронику по руке. — Конечно же, это не так. В городе говорят, что он служил в морской пехоте.

Вероника закивала:

— Я думаю, это правда. Вчера вечером Дэвид… ну, тот парень, который его рассекретил, что-то упоминал об этом.

— Тем более, — сказала Марисса. — В таком случае не может быть, чтобы у человека напрочь отсутствовали амбиции.

— Ты не учитываешь, что ему где-то… тридцать четыре, тридцать пять, да? Для отставки несколько рановато. Спрашивается: чем тогда он занимается в этой жизни?

— Может, он, как и ты, лицо свободной профессии, — беспристрастно заметила Марисса. — Или его работа временно приостановлена, так же, как и твоя.

— С чего бы? С моей работой все понятно. Я должна продавать «Тонк» и дом, а кроме меня, этим заниматься некому. Не говоря уж о том, что Лиззи нуждается… — Вероника затравленно посмотрела на подругу. — Лиззи. О Боже, Рисса, я была так поглощена собой, что совсем о ней забыла. Теперь оказывается — он ее дядя! — Она с воинственным видом выпрямилась на стуле.