Будь что будет, но она поедет в Неаполь! Одри позвонила в приемную гостиницы и выяснила, что завтра утром уходит экспресс на Рим, который доставит ее в Неаполь к полудню. Девушка попросила заказать ей место в вагоне первого класса и прислать счет. Теперь, начав действовать, она почувствовала себя лучше, как будто освободилась от чего-то. Одри написала матери, что Рестоны совершенно невыносимы и она спасается от них бегством в Неаполь. Наверняка это известие вызовет бурное возмущение у отца. Что ж, это не так уж важно – отец смирится, как только устанет от собственного гнева. Утвердив таким образом свою независимость, мисс Фаррингтон принялась собирать чемоданы, а потом отправилась пить чай в «Джьярдино Италиа», где ее уже ждал Алан.

Рестон поднялся и отвесил легкий поклон.

– Хорошо погуляли? – спросил он, когда девушка села рядом.

– Я не выходила из своей комнаты.

– Вы плохо себя чувствуете?

– Алан… завтра я еду в Неаполь.

– Вы… вы уезжаете?

– Да, и уже заказала билет.

– Но в конце-то концов, Одри…

– Послушайте, Алан, я знаю все, что вы можете мне сказать: ваша матушка, наши родители, мои обязанности невесты… Что ж, считайте, я уже выслушала ваши аргументы и они не заставили меня изменить решение. Таким образом мы хотя бы выиграем время.

– Не понимаю… ничего не понимаю, – машинально повторял молодой человек, вертя ложечку в пустой чашке.

– Тут нечего понимать, Алан. Так получилось, вот и все.

– Но почему? Должны же быть какие-то причины?…

– О, их множество… ваша матушка…

– Мама? Разве она не само совершенство?

– Возможно, но эта идеальная женщина действует мне на нервы. Ее манера все решать, все устраивать заранее… Мне двадцать три года, Алан, и я училась вовсе не для того, чтобы мной управлял кто-то, привыкший жить как во времена королевы Виктории!

– Я не уверен, Одри, что, выражаясь таким образом о моей матери, вы вполне вежливы?

– Весьма сожалею, но меня так долго заставляли быть вежливой, что сегодня мне это стало поперек горла!

– Я вижу, вы упрямы?

– Нет, это не упрямство, скорее, целеустремленность!

– Насколько я понимаю, нам остается лишь вернуться?

– Тут я совершенно согласна с вами.

В холле гостиницы Одри распрощалась с Аланом, сказала, что не спустится к обеду и просила извиниться от ее имени перед миссис Рестон. Это избавит всех от тягостных объяснений.

– Может быть, вы мне хотя бы скажете, где собираетесь остановиться в Неаполе?

– Вероятно, в «Макферсоне».

– В таком случае доброго пути, Одри… Надеюсь, это путешествие, которого я не одобряю, все же вернет мне ваше доброе расположение.

– Кто знает?

Мисс Фаррингтон отлично понимала, что идет на безумную авантюру, но это-то ее и притягивало. Девушке любым способом хотелось утвердить свое я. Она уже собиралась ложиться, когда в комнату неожиданно ворвалась миссис Рестон. То, что она забыла постучать в дверь, в достаточной мере показывало, насколько мать Алана, столь приверженная приличиям, вышла из себя.

– Одри! Алан сообщил мне, что вы уезжаете!

– Да, это правда.

– В Неаполь?

– В Неаполь!

– Это ужасно и… и постыдно! Просто скандально!

– В чем же?

– Но… но просто неприлично, и все!

– Я устала, миссис Рестон, а завтра мне предстоит длительное путешествие…

– Одри, вы отдаете себе отчет, что, поступая таким образом, глубоко раните Алана?

– Весьма сожалею.