Заслонка не шелохнулась. Да и вообще с той стороны не донеслось ни звука. Это шумоизоляция такая, банальный похуизм, или там все просто сдохли?

- Ладно, еще раз сунем палку в ту же дырку, - пробормотал я, отходя в сторону. - Кроконяшка, плюй!

Няша посмотрела на меня взглядом жестоко эксплуатируемого негра с плантаций, но с тяжелым вздохом все же смачно харкнула в заслонку окошка.

- Кт... ААААААААА!

- Мда, лох - это судьба, - покачал я головой.

Дело в том, что в тот момент, когда кислотный харчок уже был в полете, окошко открылось, и там показалась чья-то харя.

Подойдя к двери, уже я заглянул внутрь и увидел какое-то помещение по типу караулки. Там присутствовали: топчан, столик, другая дверь, прикованная к стене цепью с ошейником баба и тушка какого-то жирного ублюдка на полу. Тушка дрыгала ногами в предсмертных судорогах в связи с фатальными повреждениями думалки, а баба на цепи смотрела на эту сцену с настолько злорадной рожей, с какой бы даже мои соотечественники не пялились бы на собственное правительство, всем составом обмазанное медом и голышом посаженное на муравейники.

- Эй, жаль не девица, жаль не красная, - усмехнулся я, разглядывая эту жертву сексизма. Кстати, сиськи были что надо, но вот остальное сильно подкачало. - Как эту дуру железную открыть?

- Тут задвижка, - прохрипела она севшим голосом.

- А, вижу! - обрадовался я и, просунув через окошко руку с гладиусом, кончиком клинка отодвинул простенький запор.

Открыв дверь, как завещал нам четкий поц Сайто, с ноги, я еще раз огляделся и, не найдя и не ощутив никакой угрозы, немного расслабился.

- Дось, обыск, - скомандовал я. - Няшка, на стреме, Лара... - бросив взгляд на худосочную дочь купца, я прищурился. - Скинь-ка свой статус.

- Зачем? - тут же напряглась та.

- Затем, что мне нужно знать, что ты можешь, а от чего просто сдохнешь, - я присел перед трупом и пошарил в карманах. - Да и потом, я должен четко знать, кого держу за спиной. Так что или давай свой ебаный статус, или катись отсюда.

Пока Лара пыхтела в раздумьях, я нашел у толстяка какой-то совсем уж дерьмовый кинжал и... все. Больше у него ничего не было. Даже кошелька.

Зато вдруг ощутил хорошо знакомый зуд - жопная чуйка явно предупреждала об опасности, причем совсем не рядовой.

- Эх, ну что за день такой... - пробормотал я, вставая на ноги и вытягивая из ножен клинки. - Ахтунг, камрады, за нами выехали!

Ведущая дальше дверь резко распахнулась и с грохотом ударилась о стену, а из оказавшегося за ней коридора выскочили три размытые тени. Размытые, не в смысле быстрые, хотя со скоростью у них все было в порядке, а в смысле реально размытые - три черных человеческих силуэта с туманными очертаниями. Замерев на мгновение, они оценили обстановку и один тут же кинулся к Кроконяшке, один - ко мне, а третий - к Ларе.

Стараясь не думать о том, что творю несусветную хуйню, и нужно сконцентрироваться исключительно на своем оппоненте, я принял удар короткого и такого же туманного клинка на правый гладиус и, оттолкнув оказавшуюся довольно легкой тушку противника, шагнул на перерез Лариному.

Делаю нарочно неуклюжий выпад левым гладиусом в горло туманника, и тут же резко бью правым ему в бок. Клинок легко рассекает туманную плоть и по нему тут же начинает бежать вполне нормальная кровь. Чувство угрозы справа. Времени нет. Выпускаю рукоять увязшего в теле оседающего противника гладиуса и разворачиваюсь лицом к угрозе.

Подставляю под удар второй клинок. Резкий противный скрежет, и его атака почти заблокирована. Почти, потому что бок обжигает болью - этот сученыш успел всадить мне кинжал под ребра! Впрочем, противник тут же начинает заваливаться набок, так и не развив успеха - в его шее торчит тонкая метательная игла.

Беглый взгляд по сторонам.

Доську не видно, впрочем, как обычно. Кроконяшка довольно пережевывает своего противника, от которого осталась только торчащая из пасти рука.