– Еще какого, – согласился я.

– Ради всего святого, – она ухватила меня за руку, – пойдемте сядем. У нас найдется о чем поговорить. – Она подтащила меня к ряду стульев, и мы уселись. – Вы говорите, что Рим не языческая страна, но ведь вы и в языческих бывали. Как насчет русских? Вы провели много времени в России?

– Не знаю, – отозвался я. – Некоторые русские продолжают верить в Бога. Это правительство…

– Вот тебе и раз! – воскликнула она. – Вы говорите так, будто вам нравятся русские.

– Некоторые из них.

– Я слышала, что вы побывали в Лоунсэм-Холлоу, а по дороге оттуда проехали сегодня утром мимо фермы Уильямса. Что вас туда занесло?

«Существует ли хоть что-нибудь, чего она не знает, – подумал я, – такое, чего не знает весь Пайлот-Ноб? Любая новость, всякая сплетня, каждое предположение мгновенно облетало общину – куда там племенным барабанам или даже радио!»

– Случайно свернул с дороги, – ответил я, лишь чуть-чуть покривив душой. – Мальчишкой я осенью охотился там на белок.

Линда Бейли подозрительно посмотрела на меня, но не стала больше расспрашивать, почему я оказался в тех местах.

– Может, при свете дня там и все в порядке, – заявила она. – Но ни за какие деньги я не осталась бы там после заката. – Она доверительно наклонилась ко мне, и ее лающий голос перешел в хриплый шепот. – Там логово собачьей своры – если их можно назвать собаками. Они носятся по холмам, лают, воют, а когда они проносятся мимо, вместе с ними прилетает холодный ветер. Такой, что замораживает душу…

– Вы слышали этих собак? – поинтересовался я.

– Слышала их? Много ночей слушала я, как они воют на холмах, но никогда не была к ним так близко, чтобы почувствовать этот ветер. Нетти Кемпбелл рассказывала мне. Вы помните Нетти Кемпбелл?

Я покачал головой.

– Конечно, вы и не можете помнить. До того, как выйти замуж за Кемпбелла, она звалась Нетти Грэхем. Они жили возле Лоунсэм-Холлоу, в самом конце дороги. А теперь их дом пустует. Они бросили его и уехали. Их выжили собаки. Может, вы его видели – их дом, я имею в виду.

Я кивнул, хотя и не слишком уверенно, поскольку дома не видел, а только слышал о нем прошлой ночью от Ловизии Смит.

– Странные дела творятся в этих холмах, – продолжала тем временем Линда Бейли. – Нормальному человеку в такое в жизни не поверить. Все из-за того, сдается, что места там дикие. В других местах все сплошь заселено – ни деревца не осталось, одни поля. А там все еще дикие места. И думаю, всегда такими останутся.

Школьный зал начал понемногу заполняться людьми; я заметил пробиравшегося ко мне Джорджа Дункана и поднялся навстречу ему, протягивая руку.

– Слышал, вы уже устроились, – проговорил он. – Я так и знал, что вам там понравится. Я позвонил Стритеру и попросил позаботиться о вас. А он сказал, что вы отправились на рыбалку. Поймали что-нибудь?

– Несколько окуней. Сперва надо получше познакомиться с рекой, а вот тогда…

– По-моему, они сейчас начнут. Так что позже увидимся. Кстати, здесь немало тех, кто хотел бы поприветствовать вас.

И действительно, вскоре начался концерт. Дети пели песенки под аккомпанемент старой, разбитой и расстроенной фисгармонии, за которой сидела учительница, Кэти Адамс, декламировали стихи, а группа восьмиклассников даже разыграла маленькую пьеску – собственного, как гордо объявила мисс Адамс, сочинения.