Он снова посмотрел на девочку, потом поднял глаза в сторону кухни и стеклянных дверей на балкон. Двери были приоткрыты, и он почувствовал легкий озноб, вспомнив крупного мужчину в свитере.

— Мама вышла на минутку, – сказала девочка, как будто вдруг проснувшись.

Он на носках наклонился вперед, держа шляпу в руке, и уставился на нее, – я лучше пойду.

Ключ повернулся в замке, и вошла маленькая, бледная, веснушчатая женщина с бумажным мешком.

— Арнольд! Рада Вас видеть! – она быстро, беспокойно взглянула на него, и странно качала головой из стороны в сторону, унося мешок на кухню. Он слышал как закрылась дверца буфета. Девочка смотрела на него с пуфика. Он оперся на одну ногу и на другую, потом надел шляпу и снял ее тем же движением, когда женщина вернулась.

— Вы врач? – спросила она.

— Нет, – ответил он удивленно, – нет, я не врач.

— Шерил больна, понимаете. Я выходила купить кое–что. Почему ты не взяла у гостя пальто? – она повернулась к девочке. – Простите ее. Мы не привыкли к обществу.

— Я не могу остаться, – сказал он. – Мне не следовало приходить.

— Пожалуйста, сядьте. Мы не можем так разговаривать. Я дам ей лекарство, тогда мы сможем поговорить.

— Я действительно должен идти, – сказал он. – По вашему голосу казалось, что это срочно. Но я действительно должен идти, – он посмотрел на свои руки, зная, что беспомощно жестикулирует.

— Я поставлю чай, – сказала она, как будто не слушала, – потом дам Шерил лекарство, и мы сможем поговорить.

Она взяла дочь за плечи и повела ее в кухню. Он видел, как женщина взяла ложку, открыла пузырек, глянув на этикетку, и отмерила две дозы.

— Теперь, детка, скажи доброй ночи господину Брейту и иди в свою комнату.

Он кивнул девочке и прошел за женщиной в кухню. Она показала на стул, но он сел на другой, с которого был виден балкон, коридор и маленькая гостиная. – Вы не возражаете, если я выкурю сигару? – спросил он.

— Не возражаю, – сказала она. – Не думаю, что меня это побеспокоит. Курите, пожалуйста.

Он передумал. Он положил ладони на колени и придал лицу серьезное выражение.

— Все это по–прежнему тайна для меня, – сказал он. – Уверяю Вас, это очень необычно.

— Я понимаю, Арнольд. Вы бы, наверное, хотели услышать, где я взяла Ваш номер.

— Хотел бы.

Они сидели друг напротив друга и ждали, пока закипит вода. Он слышал телевизор. Он оглядел кухню и снова посмотрел в сторону балкона. Вода забулькала.

— Вы хотели рассказать, откуда у Вас мой номер, – сказал он.

— Что, Арнольд? Простите?

Он прочистил горло. – Расскажите, где Вы взяли мой номер.

— Я спрашивала у Аннетт. У няни – но это вы уже знаете. Она сказала, что пока меня не было, кто–то просил меня к телефону. Оставили номер. Ваш. Все что я знаю, – она подвигала чашку перед собой. – Извините, что не могу больше ничего сказать.

— Чайник кипит, – сказал он.

Она достала ложки, молоко, сахар и залила пакетики кипятком.

Он положил сахар и помешал. – Вы сказали, это срочно.

— Ах, Вы об этом, Арнольд, – сказала она, отворачиваясь. – Я не знаю, почему я так сказала. Не представляю, о чем я думала.

— Значит, ничего срочного?

— Нет. В смысле да, – она покачала головой. – Ничего.

— Понятно, – сказал он, продолжая помешивать чай.