Проснулась я, когда за окном было совсем светло. И проснулась не в гостиной. Я с недоумением разглядывала незнакомую обстановку и широченную кровать, в которой лежала, пока не поняла, что это Шарль меня сюда перенёс с дивана. Богиня, а ведь из за меня он остался без ужина, так как из пространственного кармана вчера ничего не достали. Я подскочила на кровати и обнаружила, что Шарль меня не только перенёс, но и раздел – не полностью, до нижней рубашки, но всё таки. Самого его не было ни видно, ни слышно. И вообще, в доме стояла такая тишина, что казалось: кроме меня, тут больше никого нет. Проверять это в полураздетом виде я была не готова, но с кровати встала, чувствуя необычайную бодрость.

Платье нашлось аккуратно развешанным на стоящем рядом стуле. Но я надевать его не торопилась. Сначала стоило умыться и вообще посмотреть на себя в зеркало. Или не смотреть? Вряд ли я выгляжу привлекательно после всего, что досталось вчера на мою долю. Ванная комната обнаружилась за резной дверкой, притворявшейся декоративной панелью. Зеркало там тоже было, но не отразило ничего страшного. Длительный сон явно пошёл мне на пользу. О вчерашнем напоминали разве что небольшая бледность и огромный голод. Настолько огромный, что желудок сворачивался в тугой комок и громко голосил.

Но я всё таки первым делом залезла в душ и смыла с себя всю накопившуюся грязь. Мыло во флакончике, на удивление, не высохло окончательно, было тягучим, но хорошо мылилось и восхитительно пахло. Возможно, оно было прикрыто стазисом? Забавно, но раньше у меня не находилось времени осмотреть дом. Всё пробегом: телепортационная – коридор – гостиная – коридор – выход. Или обратный вариант: вход – телепортационная.

Я, набросила огромный пушистый халат и направилась искать Шарля. Спал он явно в соседней спальне, но там его уже не было. Я шла по коридору совершенно тихо, звуки шагов гасились толстенным ковром. Дом казался сонным. То ли засыпающим, то ли ещё не проснувшимся. Но мы с Шарлем вдохнём в него жизнь.

Чуть дальше по коридору нашлась библиотека, а в ней наконец обнаружился Шарль, с увлечением изучающий какой то толстенный том.

– Доброе утро! – сказала я, радуясь, что смогла застать его врасплох. – Ты чем нибудь завтракал?

В самом деле, дедушка ведь говорил, что здесь есть что то из еды в стазисе, так почему бы Шарлю и не найти это что то? Тогда я не буду чувствовать себя виноватой.

– Доброе, спящая красавица, – согласился он, улыбаясь во весь рот. – Только не утро, а день, и для завтрака уже поздновато, время обедать. И есть здесь нечего, я проверил. Стазисные артефакты разрядились, и всё, что было ими укрыто, пришлось выбросить.

– Мне так жаль, – развела я руками.

– Главное, с тобой всё хорошо. Кстати, утром сюда уже ломились. По виду – из Совета. Но я спрашивать не стал, просто не открыл.

– И правильно. – Я подвернула рукава, мимоходом пожалев, что не оделась поприличней, как положено замужней даме. – Пойдём завтракать?

– Обедать.

– Какая разница, как называть? – возмутилась я. – Ты же голоден?

– Ужасно, – согласился он, но посмотрел при этом на меня так, что я засомневалась, что мы говорим об одном и том же голоде. – Тебе идёт этот наряд.

И опять таки, сказал таким тоном, словно мне срочно нужно было раздеться. Но до кухни мы всё таки добрались, где я повытаскивала из пространственного кармана переданные нам продукты. Корзинку я решила оставить там. Конечно, в Совете уже знают, где мы, но дедушка же вчера говорил ещё и о подслушивающем артефакте. Судок с рагу, к которому запросто что то можно было прикрепить, я вытащила в гробовом молчании, разложила по найденным тарелкам две порции и убрала обратно. А вот бутылку вина Шарль взял из местных запасов, вскрыл и налил в два бокала.