Манучар подобрался, но гневно засопел.

— У меня списки гостей, останавливавшихся в «Савое». Четырнадцатого Реваз прибыл вместе со своими ребятами. Вот отметки об их регистрации. Смотри внимательно. В этот день вечером в гостинице зарегистрирован еще один грузин — его фамилия Урушадзе. Ты знаешь этого человека?

— Кажется, нет, — подумав, ответил Манучар.

— Не торопись, вспомни точнее. Может, кто-то из знакомых Давида или Реваза?

— В первый раз слышу, — увереннее ответил Манучар, — никогда не знал про такого человека.

— Хорошо, пойдем дальше. Пятнадцатого зарегистрирован еще один грузин. Его фамилия Пхаладзе. Он приехал с женой. Знаешь такого?

— Какой Пхаладзе? — удивился Манучар. — Он давно умер, еще два года назад.

— Кто умер? — быстро спросил Дронго.

— Гиви Пхаладзе. Это дядя Реваза. Совсем молодым умер, бедняга. Младший брат жены Давида.

— Ничего подобного, — улыбнулся Дронго, — он зарегистрировался в отеле «Савой» на следующий день после приезда Реваза с ребятами.

— Быть такого не может, — испугался Манучар, — я сам был на его похоронах.

— А его жена?

— Он не был женат. Вай-вай, какой ужас! Кто-то воспользовался его документами, — понял наконец Манучар.

— Не кто-то, а сам Реваз, — покачал головой Дронго. — Эх вы, сыщики! Парень просто хотел встречаться со своей подругой втайне от отца и дяди, а вы решили, что его похитили.

— Тогда где он теперь?

— Это уже следующий вопрос. Значит, ты точно знаешь, что Гиви Пхаладзе умер два года назад? Они были похожи с Ревазом?

— Немного, — подумал еще раз Манучар. — Усы одинаковые, оба высокие, стройные. Да что там говорить — какой джигит не похож на своего дядю! Конечно, были похожи.

— Отвечай более конкретно. То, что они были оба высокие, к делу не относится. На карточке в паспорте не видно, высокий человек или маленький. Научись отвечать четко и коротко. Ты когда думаешь, Манучар, я слышу, как ты думаешь, — с таким скрипом работают у тебя мозги.

— Ладно, — кивнул обиженный Манучар, — не нужно издеваться, да. Я тебя задеваю?

— Только не обижайся, я говорю для твоего блага. Пойдем дальше. Ревазу было двадцать семь. Сколько было его дяде Гиви?

— Сорок три. У него было больное сердце.

— Он жил в доме Давида?

— Да, а откуда ты знаешь?

— Вопросы потом. Ты когда-нибудь приезжал сюда, в Москву, с Ревазом?

— Да, несколько раз.

— У него были здесь знакомые девушки?

— Вах! Конечно, были. Дурацкий вопрос задаешь, генацвале. Чтобы у богатого грузина в Москве не было знакомых девушек, — явно брал реванш обрадованный Манучар, — не понимаешь, да? Все девушки города его любили и ждали.

— Все девушки города меня мало интересуют. У него была одна, с которой он встречался чаще других, любил сильнее?

— Не знаю. Нина была, Тамара, Света… Не знаю, дорогой. Всех любил, тратил на них большие деньги. Свете шубу подарил норковую.

— Ты знаешь адрес этой Светы?

— Точно не знаю, но дом помню.

— Сможешь найти?

— Думаю, да.

Манучар поискал глазами стакан. Открыл бутылку боржоми, принесенную с собой, налил воды, выпил.