— Что вы имеете в виду, говоря: «Он не мой брат»?

— То, что он не Шераданин Закалве. — Ливуэта не спускала глаз со Скаффена-Амтиско.

Она была… Она была… — Что!? Но тогда…

Вернись, немедленно вернись. Что мне было делать?

— Шераданин Закалве, мой брат, умер почти двести лет назад. Он покончил с собой после того, как ему прислали стул, сделанный из костей нашей сестры.

Скаффен-Амтиско пропустил через порванную ткань полую нить-поле, которая собрала красную жидкость в прозрачную колбу. Затем он ещё раз откачал кровь из мозга, чтобы снизить давление — по узкой трубочке она стекла в раковину и, забурлив, исчезла в водостоке под струёй воды из крана.

— Человек, которого вы знаете под именем Шераданина Закалве…

Весь смысл в победе. Встречать лицом к лицу — только так я всегда и поступал… Стабериндо, Закалве — эти имена причиняют боль, но как ещё я мог…

— … этот человек, который отнял имя у моего брата, точно так же, как отнял у него жизнь, точно так же, как отнял жизнь у моей сестры… Именно он командовал «Стабериндо». Это он, Элетиомел.

Ливуэта Закалве вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Побледневшая Сма, проводив её взглядом, обернулась к койке. Скаффен-Амтиско продолжал возвращать неподвижное тело к жизни.

Эпилог

Тучи пыли, как обычно, следовали за ними, но молодой человек несколько раз высказал предположение, что дело к дождю. Его спутник, старик, не соглашался, в свою очередь утверждая, что тучи над горами обманчивы. Они продолжали ехать по этим ставшим пустынными землям, мимо почерневших полей, остовов хижин, разрушенных ферм, сожжённых деревень, все ещё дымящихся развалин предместья, пока не добрались до города. Грузовик с грохотом и лязгом нёсся по широким безлюдным улицам.

В качестве наилучшего места для взрыва бомбы они выбрали Королевский парк. Правда, и здесь не обошлось без споров. По мнению старика, офицеры и высшее командование займут дворец, разместив своих солдат в палатках на широких аллеях парка. Молодой человек заявил, что захватчики, как жители пустыни, предпочтут просторы парка, в крайнем случае — величественные павильоны — бесконечной веренице залов Дворца.

Заложив бомбу в Большом Павильоне и запустив её механизм, они продолжили спорить. Прежде всего о том, где лучше переждать события. Потом были высказаны соображения о дальнейших действиях, если армия противника вообще не обратит внимания на этот город и проследует дальше. А что если он догадается, что применённое оружие было единственным в своём роде, и продолжит наступление, каковое в таком случае будет ещё более беспощадным из-за желания отомстить? Спорили они и о том, станут ли захватчики бомбить город или же сначала отправят туда разведчиков. Юноша и старик даже заключили пари по поводу предполагаемых целей обстрела. Кое в чём их мнения совпадали: единственный ядерный заряд, который был у них на вооружении — и у всех остальных тоже — используется совершенно напрасно: даже если события будут развиваться так, как они предположили, бомба уничтожит лишь одну армию из четырёх. А любая из уцелевших совершенно беспрепятственно завершит вторжение. Значит, все их усилия напрасны. А сколько людей погибнет зря!

Они связались по рации со своим начальством и доложили о проделанной работе, используя единственное кодовое слово. Спустя некоторое время высшее командование одобрило их действия — тоже с помощью шифра. На самом деле генералы не верили, что бомба взорвётся. Старшего звали Келлис, и он выиграл одно из заключённых ими пари, потому что им было приказано расположиться в апартаментах Дворца. Там они нашли много оружия и вина, напились — и пошли бесконечные разговоры ни о чём, завиральные истории о собственной храбрости и победах над женщинами.