—Чем?

— В двадцать четыре года вы уже были капитаном спецназа. Если бы вы не любили своего дела, к этому возрасту вы не продвинулись бы дальше старшего лейтенанта. Значит, ваша работа вам чем-то нравилась. Вот я и спрашиваю в свою очередь: чем? Может, наши ответы в чем-то и совпадут?

— Давай договоримся... Как тебя зовут?

— Аркадий.

— Давай договоримся, Аркадий... Можешь называть меня на «ты». Может, я и буду отвечать на твои вопросы, но в душу ко мне не лезь.

— Постараюсь, — пообещал Косенков. — После освобождения из Джезказгана ты около десяти лет служил Корейцу верой и правдой. Неужели у тебя никогда не возникало сомнений в правильности избранного пути?

— Я делал то, чему меня учили. Это была моя работа. И все.

— Ты убивал людей, — напомнил Косенков.

— Я убивал бандитов, — возразил Скворцов.

— Норильский инженер Кузнецов, убитый ночью девятнадцатого июля на набережной Москвы-реки, не был бандитом.

— К его убийству я никакого отношения не имею.

— Тем более не был бандитом краевед из Твери Гармаш.

— Я его не убивал.

— Его не просто убили. Перед этим его пытали.

— Я его не пытал.

— Это сделал твой напарник? — предположил Косенков. — Кто он?

— Я буду отвечать только за себя.

— Зачем он пытал Гармаша?

— Ему нужны были какие-то документы.

— Он их получил?

— Не знаю. Когда он связал старику руки и включил утюг, я сказал, что не буду участвовать в таком деле, и уехал в Москву.

— На «шестерке», возле которой тебя арестовали после покушения на Бурбона?

Скворцов кивнул:

— Ты не пытался остановить партнера, когда понял, что он намерен прибегнуть к пыткам?

— Я ему не нянька. Он сам знал, что делает.

— Кузнецова тоже убил он?

— Спрашивай про меня. За себя отвечу. А до других мне нет дела.

— Два года назад вместе с Ивановым-Корейцем ты уехал в Штаты. — Где ты там жил — на его вилле в Беверли-Хиллз?

— Нет. Он снял для меня квартиру на Брай-тон-Бич. На виллу он меня иногда вызывал.

— Приказывал тебе Кореец в Штатах устранять людей, которые ему мешали?

— Только один раз.

— Кто это был?

— Какой-то биржевик. Рэй Мафферти.

— Ты принимал участие в убийстве геолога из ЮАР Гарри К. Никитина? Оно произошло четырнадцатого июля в районе парка Пелем-Бей неподалеку от Нью-Рошела.

Скворцов удивленно взглянул на следователя.

— О чем это ты говоришь? Никитин жив и сейчас в Москве. Если его убийство и готовилось, как я мог в нем участвовать? Я вылетел из

— Какой приказ ты получил от Корейца, когда он отправлял тебя в Москву?

— Обеспечивать прикрытие Никитину. И контролировать его.

— Кореец не доверял Никитину?

— Он никому не доверяет.

— От кого ты получил приказ убрать Бурбона? От Никитина?

— Нет, у меня не было с ним прямой связи. Мне позвонили из Нью-Йорка. О'Коннор. Это человек Корейца. Я снимал квартиру в Медведкове. Мой телефон знал только О'Коннор.

Косенков положил перед Скворцовым фоторобот неизвестного, с которым норильский инженер Кузнецов вышел из своего номера в гостинице «Россия» перед убийством.

— Ты знаешь его?

Скворцов кивнул:

— Это тот, кого ты называешь напарником?

— Кто он? Где живет?

— Этого я не знаю.