Изменить размер шрифта - +
Все это оружие было давно запрещенным в Новой Республике. Хэн нажал кнопку на дне тайника, и оно поднялось, открыв еще один тайник, набитый набором разнообразных мин и гранат. Хэн выбрал самую маленькую, но смертоносную — талезианский термический детонатор, способный уничтожить большое здание.

— Полезай-ка сюда, малыш, — сказал Хэн, сунув гранату себе за ремень.

Такими взрывными устройствами пользовались террористы-самоубийцы, ценившие свою жизнь меньше, чем смерть врага. Хэн не мог прикоснуться к взрывателю, не убив себя.

Он выпустил рубаху, так что одежда скрыла детонатор.

— Ну, как смотрится? — спросил он деловито. Лея никогда бы не догадалась о детонаторе, если бы не видела своими глазами, как Хэн прятал его. Но она не смогла ответить. Сердце в ее груди неистово колотилось, принцесса словно онемела. Глаза застилало слезами.

— Эй! — сказал Хэн. — Выше голову. Ты же мне говорила — пора повзрослеть и ответственно относиться к своим поступкам. Генерал Соло — герой Союза Повстанцев. Посмотрим, смогу ли я сыграть эту роль достойно… взорвать Гетцерион вместе со всеми ее старухами. А Цзинджа я, так и быть, оставляю Изольдеру. Он хороший парень. Ты сделала правильный выбор. Серьезно.

Лея рассеянно слушала его слова, думая, как странно они звучат. Эти три дня ей многое открыли, и она не верила, что когда-то сделала выбор. Она не выбирала.

Ее миру был нужен союз с Хэйпом, и она принесла себя в жертву. Пока Империя угрожала Новой Республике, Лея не видела для себя иного пути.

Она взглянула на Хэна и проговорила, стараясь сохранять спокойствие:

— Да. Так и надо. Должна заметить, тебе идет бомба за поясом.

Хэн наклонился и страстно поцеловал ее. Лея вдруг поняла, как ей не хватало этой грубой, стремительной ласки. В висках застучала кровь.

Она взглянула через плечо Хэна. Чубакка убирал инструменты. Вуки печально посмотрел на нее. Принцесса, закрыв глаза, прижалась к Хэну и крепко поцеловала его.

— Хэн…— промолвила было Лея, но Хэн жестом прервал ее:

— Молчи, не заставляй меня пожалеть о совершенном.

Он подошел к Чубакке, что-то тихо сказал ему и быстро обнял друга. Лея слышала слишком громкий голос убитого горем Трипио, отговаривающего Хэна лететь на верную смерть. Потом Хэн вернулся и на прощанье стиснул принцессе руку.

— Мне пора. — И вышел.

Лея не удержалась и спустилась за ним по трапу, освещенному корабельными огнями. Пожары в долине уже догорали, и небо было совершенно черным, темней самой темной ночи. Холодный ветер завывал в горных вершинах. Лея зябко поежилась, заметив в воздухе пар от дыхания.

Она посмотрела на уходящего Хэна. Он растворялся, исчезал в темноте.

— Хэн! — позвала она.

Он обернулся, взглянул на нее. На таком расстоянии Леиного лица не было видно, оно казалось темным и нематериальным, почти призрачным.

— Мне кое-что нравится в тебе, — сказала она. — На тебе так отлично сидят брюки! Хэн улыбнулся.

— Я знаю.

Он повернулся и двинулся дальше.

— Хэн! — снова позвала Лея и хотела добавить: «Я люблю тебя», но решила не ранить его; не хотелось говорить это сейчас, но было невыносимо оставить это невысказанным.

Хэн обернулся и сверкнул неуверенной улыбкой.

— Я знаю, — тихо проговорил он. — Ты любишь меня. Я всегда это знал.

Некоторое время еще слышался шорох шагов, Лея села на траву и заплакала. Вышли Чубакка и Трипио. Чубакка положил волосатую лапу ей на плечо. Лея ждала, что Трипио что-нибудь скажет. Он всегда произносил что-нибудь утешительное в отчаянных ситуациях. Но дройд молчал.

Быстрый переход