Башня с бластерной пушкой повернулась к «Соколу», и Хэн резко свернул, уклоняясь от огня. Он зарядил последние аракидские ракеты и включил радио на стандартную имперскую частоту.

— Чрезвычайное сообщение для диктатора Цзинджа на «Железный Кулак»! Срочность номер один. Ответить немедленно! Записывайте. Срочность номер один. Чрезвычайное сообщение для диктатора Цзинджа!

Он выдержал бесконечную паузу, медленно виляя в лабиринте бластерных башен. Наконец Цзиндж ответил, и на дисплее появилось его лицо.

— Цзиндж слушает! — крикнул диктатор, его лицо было красным, глаза бешеными от битвы.

— Это генерал Соло! — Хэн двинул штурвал, и «Сокол» взлетел над командной рубкой «Железного Кулака». — Посмотри на свой обзорный экран, паразит. Поцелуй моего вуки!

Он выждал полсекунды, пока Цзиндж взглянет на экран и увидит несущийся на него «Сокол». На лице Цзинджа отразилось осознание происходящего, и Хэн выпустил две последние фугасные ракеты.

Верхняя часть командной рубки «Железного Кулака» разлетелась каскадом металлических обломков. Без силовой защиты разрушитель превратился в легкую добычу. Выстрел из хэйпанской ионной пушки окатил его голубыми молниями, и с сокрушенными приборами «Железный Кулак» стал жертвой градом обрушившихся на него протонных торпед.

Хэн устремился от гибнущего корабля, решив сойти с орбиты и оставить довершение хэйпанцам. Он понимал, что без Цзинджа имперский флот скоро сдастся.

За спиной не было радостных криков и поздравлений. Все молчали.

Хэн заметил, что руки у него трясутся, а в глазах потемнело.

— Чуви, возьми на минутку управление, — сказал он и сложил руки на груди. Месяцы разочарований, месяцы сомнений и тревог. Вот чего ему стоил Цзиндж.

Хэн ощутил у себя на плечах ласковые руки Леи, они поглаживали его. У него сперло дыхание и он откинулся в кресле, позволив девушке снять с него напряжение. За последние месяцы его мышцы словно одеревенели, тугими узлами стянули его всего, и теперь эти узлы стали расслабляться.

«Ну и зажатый же чудак я был!» — понял Хэн, удивляясь, как не замечал этого раньше. и пообещал себе, что такого больше не повторится.

— Лучше? — спросила Лея.

Хэн задумался. Нет, не от убийства Цзинджа ему было так хорошо. Убийство — такая мелочь! И все же чувствовалось глубокое облегчение.

— Да, — сказал он. — Так хорошо мне не было с тех пор… я уж и не помню когда.

— Чудовище лишилось одной из голов, — сказала Лея.

— Да, — согласился Хэн. — Теперь, когда папа-акула умер, детки-акулки начнут поедать друг друга.

— И скоро акул станет значительно меньше, — добавила Лея.

— Ив свое время в старые владения Цзинджа придет Новая Республика и заберет несколько систем из их лап — если у акул есть лапы.

Лея развернула его кресло, и Хэн увидел в коридоре Изольдера, Тенениэл, Люка и дройдов. Удивительно, как люди любят, празднуя победу, собирать вокруг толпу! Хэну всегда хотелось просмаковать ее в одиночестве.

— Ты выиграл! — проговорила Лея, глаза ее блестели, полные слез.

— Войну? — спросил Хэн, подозревая, что она просто хочет его утешить.Нет. Вряд ли.

— Да нет… — сказала Лея. — Наш спор. Семь дней на Датомире? Ты сказал, что если я полюблю тебя снова, то выйду за тебя замуж. Семь дней еще не истекли.

— Ах, это! Ну и дурацкий же спор мы устроили! Я никогда не принуждал тебя ни к чему подобному. Освобождаю тебя от слова.

— Ах, так? А я тебя нет!

Она взяла его за подбородок и поцеловала.