— Я уже говорила: мне не нужно…

— Он будет там завтра. Дай миссис Хоббс знать, что он придет.

Бросив на Лили последний взгляд, Ройал быстро вышел из квартиры.

— Запри за мной дверь! — бросил он, спускаясь по лестнице в лавку.

Слезы застилали Лили глаза, но она приказала себе не плакать.

Бартон Макгру постучал в дверь небольшого дома на Пиккадилли, где жила мадам Цайя. Он услышал в доме шаги, а потом за дверью кто-то невнятно заворчал. Ему открыла женщина в чепце и с половой щеткой.

— Чем могу помочь?

— Слышал, что тут живет цыганка, которая умеет предсказывать будущее. Хотелось бы получить от нее помощь.

Служанка внимательно посмотрела на посетителя:

— Это вы о моей госпоже, мадам Цайе? Я ее домоправительница, миссис Хоббс. Но Цайя не предсказывает будущее, она просто иногда что-то видит. Если видит что-то хорошее, то говорит об этом человеку.

— Вот бы мне с ней повидаться! Как вы думаете, когда она вернется?

Домоправительница пожала полными плечами:

— С Цайей никогда этого не знаешь. Она очень независимая. Приходит и уходит, когда ей вздумается.

— А нельзя мне немного подождать, посмотреть, не придет ли она домой?

— Как вас зовут?

— Барт Макгру. У меня приболела матушка. Я за нее очень тревожусь. Я подумал: может мадам Цайя скажет мне, поправится ли она.

Бартон попытался выглядеть встревоженным. По его мнению, разговор о матери должен был бы растрогать эту старую кошелку. И по ее задумчивому виду он решил, что действует правильно. Хоббс наморщила лоб, разглядывая его костюм, явно сшитый по мерке: дорогие панталоны, темно-коричневый фрак и жилет, которые купил ему Дик.

— Пожалуй, я могу предложить вам чашку чая, — решила толстуха. — Но долго вам тут задерживаться нельзя. Мне надо будет вернуться к работе.

Старухе хотелось поболтать, Барт сразу это понял. А ему хотелось получить от нее кое-какие сведения. Интересно, что ему удастся выяснить?

Они прошли на кухню, и он уселся за маленький круглый стол. Домоправительница сразу поставила на огонь чайник.

— Если она может гадать, то почему раньше о ней никто ничего не слышал?

— Я уже вам сказала: она не гадает. Она просто иногда что-то видит. И она всего два месяца назад приехала в Лондон. До этого она жила во Франции.

Чайник начал посвистывать, и миссис Хоббс залила кипятком заварку в фарфоровом чайнике.

— А где ее муж? — спросил Барт.

— Бедняга скончался несколько лет назад. Оставил ей достаточно денег, чтобы она могла нормально жить, но ей захотелось вернуться туда, где она провела детство.

Миссис Хоббс разлила чай в две чашки, положила в каждую по кусочку сахара, перенесла их на столик и уселась напротив гостя.

Барт не очень умел поддерживать разговор, и потому молча пил чай, жалея о том, что домоправительница положила в чашку так мало сахару. Миссис Хоббс говорила без умолку: сначала о погоде, жаловалась, что у нее болит большой палец на правой ноге — а это, мол, черный признак грозы; болтала про горничную, которая убиралась наверху, и про кухарку, которая сегодня не явилась.

— Я думала, Цайя уже вернется, — объявила она наконец. — Но, как я и сказала, она очень независимая, так что заранее ничего нельзя сказать.

Она встала и отнесла свою чашку на кухонный стол, а потом вернулась и забрала чашку у Барта, даже не дав ему допить до конца чай.

— Вам придется прийти в другой раз, мистер Макгру. Извините, но мне пора браться за работу.

Барт тяжело поднялся со стула. Он уже выяснил все, что ему нужно было узнать.