Фесгао выступил вперед и ударил говорившего. Тот чуть не упал.

— А ну заткнись, придурок, — прошипел он.

Али с преувеличенным вниманием рассматривала ноготь. Здесь происходило нечто, выходящее за рамки обычного обращения с преступниками. Фесгао дважды прервал людей, чтобы они не произнесли вслух одного какого-то слова, начинающегося на «ле». Леди, конечно, подумала она. Он не дает им произнести слова «леди» перед знатными луаринами. И эти леди не просто важны в глазах местных рэка. Фесгао тоже думает, что леди важны. Али приписала этот вопрос к быстро растущему списку вопросов в своей голове.

— Их семьи придут, чтобы освободить их, разве что не будут точно знать, что их мужчины мертвы. Они будут нас бояться и станут держаться на расстоянии, если мы это сделаем, — неохотно сказал герцог.

— Возьмите их в рабство, — предложила Дов. Все обернулись и посмотрели на нее. — А потом продайте на ближайшем военном посту.

Али присвистнула про себя. Это решение не пришло ей в голову. Она смотрела на маленькую темнокожую двенадцатилетнюю девочку с растущим уважением.

— Мы не можем взять их в рабство, — возразила Сарэй, — посмотри на них. Они нищие, полуголодные. На что же похожа их деревня, если они сами так выглядят? Папа, мы сделаем их жизнь еще хуже, а не лучше. Они нужны своим семьям, чтобы охотиться, рыбачить…

— И грабить, и убивать? — перебила ее Виннамин.

— Почему мы вообще это обсуждаем? — сурово спросил Верон. — Эти собаки напали на членов королевской семьи. По закону они должны умереть. Если бы у нас было время, мы должны были бы прочесать джунгли, выловить остальных и выжечь их гнездо. На самом деле, мы должны будем сообщить о них в ближайшем королевском форте. К беззаконию нельзя относиться с милосердием!

Взрослые продолжали спорить. Али показалось, что герцог уже готов отдать Верону и его людям приказ казнить пленных, когда снова вмешалась Сарэй.

— Дай им шанс, папа, — попросила она. — Смерть и рабство или свобода и верная служба нашей семье. Если они поступят к нам на службу, у нас будет на шесть воинов больше…

— Которые зарежут нас сонных, прошу прощения у вашей светлости, — перебил ее Верон. — Ваше предложение говорит о доброте вашего сердца, но оно ставит нашу жизнь под угрозу.

— Заставьте их поклясться именем Митроса, — не сдавалась Сарэй, — или какого-нибудь бога рэка.

— Люди и раньше преступали клятвы богам, — напомнила Виннамин.

— Заставьте их поклясться на крови, — тихо предложила Дов, — если они согласятся. Никто еще не нарушал клятву, данную на крови. Мы сможет им доверять, если они поклянутся так, а если нет… — девушка вздрогнула.

Те, кто нарушал кровную клятву, умирал оттого, что его собственная кровь закипала у него в жилах. Не было известной магии, способной предотвратить это. Боги постановили, что так и будет — и так и повелось. Такое обещание никто не осмеливался нарушить. Али перебегала взглядом с Сарэй на Дов и обратно. В ее сердце зародилось особенное чувство. Она не понимала, какое. Уважение к обеим девушкам, конечно, у всех было безусловное, но здесь произошло что-то еще. В их поведении было что-то мощное, властное, необыкновенное. Али отбросила на время свои мысли и посмотрела на Мекуэна, ожидая его решения. Герцогиня и Улазим кивнули. Когда герцог посмотрел на Али, та кивнула, стараясь не покраснеть под изумленным взглядом Верона.