— Если будут спрашивать, что я хотела — скажите, что заказала самый лучший кинжал в подарок цезусу…

На улице солнце брызнуло в лицо так сильно, что я на мгновение зажмурилась. А когда открыла глаза, увидела, что брат Аграус неуверенно топчется возле повозки. Подскочила к нему, потянула за рукав и заговорила:

— Ну пожалуйста, брат Аграус! Мы только попробуем! Если что, всегда можно будет вернуться!

Двое жрецов, словно почуяв неладное, направили своих коней к нам. Матиуш и охрана стояли возле ворот, перекрывая вход… Один из охранников пошел в нашу сторону.

— Ну, пожалуйста, брат Аграус!

— Раз вам так не терпится…

И он несколько раз коснулся пальцем порго и произнес непонятную фразу на странном языке.

Врата открылись прямо перед нами, отсекая и приближающихся монахов, и охранника… Они были так же красивы, как и тогда, когда я видела их в первый раз и так же чужеродны на фоне этого мира.

Аграус взял меня за руку и мы дружно шагнули в переплетение светящихся плоскостей…

Мир брата Аграуса оставил у меня смутное впечатление. Я чувствовала себя семидесятилетним пенсионером, которому предложили за два дня научится пользоваться айфоном. Мир энергетических полей и искусственного света, пластика и металла, странных социальных отношений и неизвестных мне проблем.

Порго, который так любезно перенес нас в новый мир, тут же слил информацию о прибытии.

Я не успела даже толком понять, что место, куда мы вышли, не гигантский коридор, а просто пустынная улица. Через несколько минут перед нами остановилась ртутная капля, образовала темный овальный проем и озвучила фразу на незнакомом языке глубоким женским контральто. Разумеется, я не поняла ни слова, но Аграус снова взял меня за руку и потянул в овальный темный проем.

— Нужно идти, рава… Это приказ высших.

И слегка подтолкнул в спину…

Больше я его никогда не видела. Сама я через этот портал вышла на небольшой островок, к теплому и ласковому морю.

История повторялась — мне стало жарко и я сняла свой полушубок. Состояние было странным — некое эмоциональное оцепенение. Метрах в пятидесяти от берега стоял дом. Довольно обычный дом с каменными стенами и огромными окнами. На пороге стояла самая обычная женщина, молодая, темноволосая, в пестрой развевающейся одежде. Вот к ней я и направилась.

Нет смысла пересказывать, как за час, посадив меня под купол розоватого света, меня обучили языку. Приезжали люди, живые люди, а не биосистемы, как та женщина в пестром платье. Я пробыла на острове несколько дней, не могу сказать точно — сколько. Со мной разговаривали, обследовали, впрочем — достаточно деликатно. Много спрашивали о моем мире, о том, почему после попадания я приняла то или иное решение. И, кажется, я все время была под дозой успокоительного. Но для принятия решения меня «разбудили»…

— Елена, вам предстоит решить, как вы захотите жить дальше.

У меня было ощущение, что с глаз упала туманная пелена. Я могла думать и говорить, а не плавать в блаженном тумане.

— Мне добавляли в еду успокоительное?

— Не совсем. Это, скорее, облучение, в понятных для вас терминах, а не химическое вещество.

Мужчина, сидевший в кресле напротив, был молод. Не мужчина даже, молодой парень. Лет двадцать пять, не больше. Но в нем не было той «пластмассовости», которая отличала брата Аграуса. Живая мимика, легкая морщинка между бровей.

— Вам не стоит волноваться, Елена. И у вас еще есть время на принятие решения.