Разумеется, общество сильно расслоилось, часть просто бессмысленно уничтожала ресурсы, потому что могла себе это позволить. Часть голодала, часть питалась на минимальном уровне. И таких слоев было много. Верхушка общества стравливала слои между собой. Ни за чем, просто — для развлечения. Их называли Золотой Миллиард.

Там тоже не все было гладко, иногда вспыхивали эпидемии самоубийств, иногда — убийств… Закончилось все большой кровью.

Но нам повезло, если это так можно назвать. Человек, который перевернул историю был фанатик. И, как считают современные психиатры — не совсем нормален. Но взлетев на гребне революции и крови к вершине власти он добровольно ушел из жизни. Он не хотел власти. Но он был бионистом и видел, к чему ведут изменения в психике и генетике нижних слоев общества. Поэтому он тщательно подготовил свой уход. Имя его мало кому известно. Это не та страница истории, которой можно гордится.

Власть он оставил ученым. Не одному, Елена. А целой группе. К этому времени планета была основательно загажена. Мы не очистили ее до сих пор. Хотя работы идут уже более сотни лет. И не осталось практически никаких полезных ископаемых. Если бы не труды ученых — мир погиб бы полностью. Я уже знаю, как вы зарядили порго Аграуса. Вот именно это открытие поля, способного перевести кинетическую или любую другую энергию в нужную нам и дало шанс нашему миру. Но это все политика, а я хочу рассказать вам о биологических последствиях.

Население отупело. Первое время казалось, что эти изменения необратимы. И большая часть народа просто не пригодна для обучения. У них есть только самые примитивные рефлексы и потребности. Мы заботимся о них, они живут так, как могут. Их не обижают и не унижают. Мы следим и не даем им делать глупости. Но чудовищно малое количество из них проявляет такие качества как любопытство, трудолюбие, жалость или любовь. Все их детство проходит в бесконечной череде тестов, которые они даже не замечают. Мы отбираем всех, кто подает хоть малейшие надежды. Но в большинстве они на всю жизнь остаются вот такими, как Аграус. И он еще — не нижний слой, а четвертый. Из самых перспективных мы набираем местную элиту. К сожалению, способность учится далеко не всегда передается потомкам. Но сейчас у нас уже шесть слоев и верхний — почти обычные люди. Многие из них, кстати, стараются перебраться на другие планеты.

За все в этой жизни приходится платить. Сейчас наше общество платит за столетия бездумного существования. А мы, местная технократия, трясемся над каждым ребенком, который способен обучаться.

— Том, неужели все такие как Аграус?

— Сейчас таких — более семидесяти процентов населения, Лена. Хотя, последнее время ученые бионики и генетики замечают какой-то микроскопический сдвиг к лучшему.

— Мне трудно это принять, Том. Уровень ваших знаний на порядок выше, чем в моем мире.

— Да, Лена. Но, к сожалению, разбирается в этом ничтожная часть населения. Остальные просто продолжают бездумно пользоваться. Когда-нибудь мой народ восстановится, я верю в это. Но будет это еще не скоро.

— Том, я не могу не спросить. А что ждет меня в вашем мире?

— Ничего плохого, Елена. Разумеется, вы не обладаете теми знаниями, что доступны, например, мне. Но это и не важно. Ни вы, ни ваши дети, не потеряли способность обучаться. У вас есть выбор. Вы можете остаться здесь, пройти обучение, довольно длительное, надо сказать. И работать так, как пристало человеку мыслящему. Можете вернуться домой. Но я уже говорил вам о временном несоответствии. Тут, к сожалению, я не смогу вам объяснить суть — я не темпоротехник. А можете выбрать одну из нескольких планет. Все они малонаселены, но достаточно удобны для жизни.