Объясняла я тоже при свидетелях. Просто рисунок с песка был стерт…

— …вот так их и располагают в трубе одну над другой. Но, повторяю еще раз! Это очень важно! Закрывать их нужно только тогда, когда полностью прогорели угли. Иначе можно и помереть от запаха углей. А рамки нужны, чтобы они ходили свободно. И перед топкой обязательно нужно открыть их — иначе весь дым в дом пойдет.

— А две-то зачем, госпожа?

— Две будут остывать медленнее. Тепло дольше будет храниться. Сам попробуешь, уважаемый. Истопишь такую печь — к утру вытащишь обе вьюшки и потрогаешь руками. Верхняя всегда будет холоднее нижней.

Цена «секрета» с моей точки зрения была три копейки, но продала я ее с большой выгодой для всего самуса. Рава Нув будет заказывать партии для всех семей. Конечно, не все смогут оплатить сами. Две серебрушки — большие деньги. Кому-то и помогут. Старикам поставят бесплатно. Сейчас мы заказали восемь комплектов. Аванс платил рава Нув. Мне платить не нужно, мне сделают бесплатно. Печи заказали все участники

сарга. Они все, по очереди, приходили и осматривали печку, рава Нув сам объяснял, зачем закрываем камнем камеру, почему стоит разориться на железные дверки и нормальную решетку. Еще один комплект пойдет Гарле, она смогла оплатить. Один, бесплатно, поставят тому старику, что остался без семьи… Остальным сделают позднее. Одну печь будут ставить в общинном доме.

Есть в моей большой семье общая казна. Туда платят два-три процента с удачной сделки. Называют такой процент соткой. Но не с каждой сделки, а только с тех, что в городе проводят. Поселковые, семейные сделки, таким «налогом» не облагаются. Деньги расходуются по усмотрению сарга. Мне кажется — довольно разумная система. Хоть и основана на честности жителей, но и утаить что-то в деревне практически невозможно. В городе все держаться рядом, кто что продает — видно… А за воровство, за утаивание дохода могут и выгнать из семьи. Нет, никто дом не отберет, если ты его сам строил… Но относится станут — как к чужому. А это значит, что платить придется за всякую мелочь и за всякую помощь. Нет в самусе таких миллионеров, кто может себе позволить утаивать медяшки от своих.

За тканями мы отправились не на рынок, а в лавку. Но сперва Гарла отвела меня к местному меняле. Надо было оценить мои монеты и посмотреть, сколько за них предложат.

Медные монетки и по пятьдесят копеек, и по десять рублей, достопочтенный рава Гривус осмотрел с любопытством, но брать отказался.

— Это вам, госпожа, лучше к ювелиру зайти. Могу рекомендовать вам раву Шарша, думаю, он по достоинству оценит тонкость работы.

А вот все белые монеты заинтересовали его. Он долго мял их в пальцах, крутил, даже капнул какой-то жидкостью, отчего на монетах проявилось зеленое пятно.

— Откуда у любезной госпожи такие деньги?

— Достопочтенный рава Гривус, я одна выжила после кораблекрушения. Плыла я из далекой страны, называется — Россия. Эти деньги в ходу у нас.

Я даже не врала, почти так все и было.

— Никогда не слышал о такой стране!

— Я тоже, уважаемый, пока не попала сюда, о вашей стране не слышала. Корабль попал в шторм, нас носило несколько дней, так что где моя страна — я даже не могу ответить…

Наконец определил цену:

— За вот эти монеты — по серебряному. За эти — по серебряному с половиной. Больше не дам!

Я вопросительно посмотрела на Гарлу. Она слегка пожала плечами, а потом отрицательно покачала головой. И я не стала упрямится. Уж она местные реалии точно лучше меня знает.

В общей сложности я разбогатела на двенадцать серебрушек и двадцать медяков.