Щелястая тяжелая дверь из дерева на распашку. Внутри было хуже.

Тяжелый запах дыма, грязного тела, чего-то кислого и пригорелого… Каменные стены, клетка, примерно четыре на три. Одно узкое окно, затянуто чем-то вроде промасленной бумаги, дающее слишком мало света.

Когда глаза привыкли к сумраку, я заметила в углу дома очаг. И, да, он был открытый… Просто над ним не было крыши! Если здесь холодная зима — не представляю, как они выживают… Просто не представляю! Вдоль длинной стены что-то вроде длинных нар из не ошкуренных серых досок за шторкой. Два спальных места. Одно завалено серым тряпьем, там две подушки, покрывало и еще какие-то тряпки. Второе — что-то вроде матраса и подушки. Даже одеяла нет. Спальные места расположены ногами друг к другу и разделены деревянной перегородкой. У изголовья каждого спального места — по высокому сундуку.

В центре комнаты стоял стол, короткой стороной он был прижат к стене, грубый, местами выщербленный, понятно было, что доски для разделки продуктов здесь не в ходу. Местами он просто лоснился от налипшего жира и грязи. Такая омерзительная темная и липкая плёнка. Над ним — полка, где стоит несколько глиняных мисок и кружек. Две коротких скамейки вдоль стола. На столе, покрытый холстиной, стоял кувшин и миска с чем-то непонятным. Я замерла, не решаясь сесть. Женщина несколько раздраженно постучала ладонью по скамейке и глядя мне в глаза сказала:

— Баша… баша…

Это был первый урок языка, мне предлагали сесть, значит, это слово — садись. Господи боже мой, у меня прямо слезы закипели в глазах! Сорок дней! Есть только сорок дней на изучение языка и адаптацию. А потом — куда? Я вышла из дома на воздух и разревелась…

Плакала я не слишком долго, даже не от жалости к себе, а просто от растерянности.

Но черт бы вас всех побрал! В жизни всегда есть выбор! Всегда есть варианты! И я выберу самый лучший из возможного! Все же, когда я увидела лодку, я думала, что дома здесь поцивильнее. Ладно, что толку рыдать? Нужно идти и учиться. А для начала — поесть. Даже если это все подозрительное и непривычное. Надо есть, учить язык и думать!

Я зашла в комнату и вопросительно ткнула на пустую кровать.

— Моё?

Женщина меня поняла и отрицательно покачала головой. Значит — моё, на ближайшие сорок дней. Я положила сумку на кровать, повернулась к тётке и показав на себя, четко и по слогам сказала:

— Е-ле-на!

И она меня поняла. И даже повторила за мной.

— Лей-на!

Я немного подумала. Вряд ли все местные начнут работать над произношением. Раз ей так удобней говорить, значит это мне нужно привыкать к новому имени. Значит, так тому и быть — Лейна…

И я повторила уже специально так, как ей удобнее выговаривать:

— Лей-на.

А потом ткнула пальцем в неё.

— Гар-ла — она, так же как и я, произнесла это по слогам.

— Гарла?

Она помотала головой, значит я сказала правильно!

Я решительно уселась за стол. Она взяла с полки над столом кружку, налила в нее из кувшина молока и подвинула мне миску с серым месивом. Ложка была деревянная, неудобная, а масса оказалась кашей. Чуть солоноватой и ужасно вкусной. Что-то похожее на смесь гречки и овсянки, но я была так голодна, что мне она казалась просто пищей богов! Однако Гарла взяла вторую ложку и полезла в миску! Это меня совершенно не устраивало! Я потянулась к полке, взяла тарелку оттуда и отложила ей половину каши. Она покачала головой, возможно, ей и не понравились мои действия, но ругаться она не стала.