Думаю, сведения о таком повороте событий дойдут до тиргуса быстро, но, скорее всего, он примет их за ссору двух любовников. Ну, в самом то деле, что такого? Ну, живут в одном доме жена и любовница. Так у всех так живут. Бабы — они потерпят, им не привыкать… Скорее всего, этот старый козел свято уверен, что я побрыкаюсь-побрыкаюсь, да и снова начну спать с его ненаглядным сынишкой. Я чужачка и вдова, я не так уж и молода для этого мира. Мне двадцать восьмой год. Хотя, в зеркале я видела, что выгляжу прекрасно, но то, что обе девочки моложе меня лет на десять — видно, тут хоть как оденься и причешись.

По местным меркам я, пожалуй что — перестарок уже, да еще и вдова. А главное — за мной нет никакой силы. Ни семьи, ни друзей. Так что все в моей жизни, в данный момент, полностью зависит от лацита тиргуса. И так сильно мне не нравился этот расклад…

На беседу к лацита тиргусу меня пригласили утром. Вместо привычного — «света в душе» — я услышала:

— Что? Поругались? Ну, рава, не сердись, не гневайся — помиритесь!

— И вам света в душе, лацита тиргус.

Разговаривать с ним и объяснять что либо я не хотела. А ведь, скорее всего — придется!

— Чайку попьешь со стариком?

Я привычно разлила чай и подвинула к себе мисочку с медом. Пили молча. Наконец тиргус не выдержал:

— Рава, ты чужестранка, а они сговорены давным-давно, Сейду тогда еще и двадцати не было. Вот, доспела девка…

Улыбаемся и машем. Это, лацита тиргус, тебе никогда не приходилось в налоговой бывать! Когда человека убить хочется за три часа мытарств, а ты ему улыбаешься и шоколадку в ящик стола вкладываешь. Или не шоколадку.

— Ну, потерпи ты, рава! Через месяц свадьба у них, уедут они на недельку к светлому источнику на сладкую неделю, а потом вернется Сейд, никуда не денется. А мамаша ее уберется к себе, и видеть ты ее будешь только раз в год.

Пожалуй, лацита тиргус — похуже налогового инспектора…

— Лацита тиргус, а вы о девочке подумали?! Это что ж такое — жена и любовница за одним столом?! И я, и она — не скотина в хлеву. А Сейд ваш — не бык-производитель при стаде!

Говорила я спокойно-спокойно, с ласковой улыбкой на лице, а внутри все трясло от злости. Вот же ублюдочный мир!

Хотя умом я понимала. Мир как мир. В моем не лучше было. Просто в своем мире у меня всегда был выбор, были варианты…

Сейчас главная моя цель — сохранить свободу выбора. Даже если придется нагло врать тиргусу в глаза.

Он жил в этом всю жизнь. Для него это норма и обыденность. Он даже не понимает, насколько, с точки зрения свободного человека, омерзительны его моральные качества. Да и не его это вина. Хотя, думаю, мысль о гареме из мужиков его бы потрясла!

— Я хочу вернутся в свой дом, лацита тиргус.

— Рава Лейна, я бы и рад тебя отпустить. Только так ведь и не знаем, кто к тебе забрался. Я ведь не совсем старый дурак, рава… Вижу, как тебя передергивает, вижу… Посмотрел на тебя сегодня и понял, что не по плечу ты Сейду. Эх, был бы я лет на двадцать хоть моложе — сам бы тебя к жрецам повел… И уж не гулял бы ни в жись…

Я немного успокоилась.

— Знаете, в чем ваша главная ошибка, лацита тиргус?

— Ну-ка? Аж интересно мне стало!

— Меня вы забыли спросить. Хочу ли я под венец. Хоть с тиргом Сейдом, хоть с вами. Я, лацита тиргус — вдова и сама вправе решать свою судьбу. Никто надо мной не стоит.

— Ох и непонятная у тебя страна, рава… Странная… Норову в тебе — как у парня молодого! Но, давай рава, горячку пороть не станем. Живи в замке, занимайся там, чем захочешь.