– Нет. Нет, конечно! Но я очень много читала о нем. Про него пишут, что он волшебник камеры. – Джессика помолчала. – И все же, Джон, как могло так случиться? Столько профессиональных актеров маются без роли, а ты выбрал на такую выигрышную роль именно меня?

– Понимаешь, случай ведь тоже имеет в кино большое значение, наряду с талантом. Вспомни хотя бы Питера О’Тула. Он был юристом и не мечтал об иной карьере. А стал великим артистом. Если бы он был помоложе, я бы взял именно его на роль императора Аврелиана.

– Да, он великолепен. Никогда не забуду его пронзительных голубых глаз в «Лоуренсе Аравийском», – вздохнула Джессика. – Когда я впервые увидела этот фильм, мне было лет десять. Я тогда в Питера О’Тула просто влюбилась.

– Только, пожалуйста, не влюбляйся во время этих съемок, – шутливо попросил Нельсон. Но голос его предательски дрогнул.

Или это только ей показалось?

– Мне сейчас не до любви, Джон, – заверила его она. – Я волнуюсь как первоклассница.

– Все будет хорошо. Верь мне! А пока тебе надо выспаться. Спокойной ночи! – И Нельсон повесил трубку.

Джессика легла на широкую кровать, установленную в ее номере, и вскоре глаза ее закрылись.

Но сон, который ей приснился, был какой-то странный. Вроде бы она оказалась на стадионе, зрители хлопают, свистят, кричат, она бежит по дорожке, а впереди ее бежит мужчина. Лица его не видно. Она его не может догнать. Но вот он неожиданно останавливается, оборачивается, и она видит его пронзительные голубые глаза и насмешливую улыбку. А потом незнакомец вновь вырывается вперед и исчезает за поворотом.

Что за ерунда? – недоумевала она утром. Почему стадион? Почему я бегу по дорожке? Я вообще-то не совершаю пробежки, а делаю только зарядку по утрам.

Она спустилась к завтраку, но все время почему-то думала об этом странном сне и странном незнакомце с пронзительными голубыми глазами.

А Джон Нельсон, живший в другом отеле, в это время думал о том, что ему скоро будет сорок, а личная жизнь не удалась. Две женщины, с которыми связала его судьба, с удовольствием снялись в его фильмах, и популярность их еще больше возросла. Джон отдал им много и душевных сил, и тепла, и нежности, а взамен – ничего. Похоже, эти женщины привыкли брать а не давать.

Потом в его жизни появилась итальянская пианистка Клара Риччарделли. Он познакомился с ней в Венеции – когда плыл на гондоле по одному из венецианских каналов. В районе знаменитого Моста Вздохов Джон услышал, как кто-то играет на фортепьяно. Музыка доносилась прямо из открытого окна одного из зданий. Нельсон знал толк в музыке, он сам когда-то серьезно учился играть на флейте, и исполнение показалось ему божественным.

Он приказал гондольеру причалить к берегу и сошел на мостовую. Приблизившись к дому, из которого доносились звуки музыки, он, набравшись смелости, спросил у одного из мальчишек, которые околачивались перед подъездом, кто это так замечательно играет. Мгновение спустя он уже знал ответ. Играла Клара Риччарделли – молодая, но подающая надежды пианистка, недавно выигравшая международный конкурс пианистов в Вероне.

Вернувшись в свой гостиничный номер, Джон Нельсон полез в Интернет, и через минуту на экране его компьютера появилась полная творческая биография Клары, а также множество ее фотографий. Девушка показалась ему неописуемо красивой. Огромные глаза, тонкие черты лица, нежный рот, изящный подбородок с милой ямочкой. Глядя на ее фото и вспоминая, как она играла, Джон Нельсон внезапно почувствовал, что сгорает от желания увидеть ее. Он позвонил своим итальянским друзьям, и на следующий день на каком-то званом ужине был представлен Кларе.

Когда он увидел ее, то понял, что пришел не зря – в жизни она оказалась даже еще более прекрасной, чем на фотографиях.