А что пациентом герцог Монтвич был неплохим, видно из следующего: осенью, когда корнета перевели в Надьварад, доктор Катанги тоже туда на зиму переселился.

И когда — на третью зиму — полк перекочевал в Будапешт, Катанги тоже наконец попали в столицу. Герцог Карой Янош Мария и там ежедневно навещал доктора. Болезнь у него была, как видно, очень упорная.

Сомбатхейские и варадские кумушки много сплетничали об этом по кофейням.

— Красавица докторша… герцог-корнет… бедняга муж… — диагноз ведь поставить нетрудно.

Но настоящий джентльмен всегда выше людских пересудов. По свидетельству Михая Варги, — а уж он-то не мог не знать, — супруги Катанги жили в завидном согласии, как два голубка.

Вдобавок Меньхерт уже не так был беден, как раньше. Практика понемногу росла, на жизнь хватало — квартиру он снимал приличную и жену одевал хорошо. А главное, — ведь не все корнеты повесы, бывают среди них и честные, порядочные. И не все женщины… впрочем, это уж я не берусь утверждать.

Но зато смею утверждать, что если тут что-нибудь и было, Катанги ни о чем не подозревал. Во всем надо знать меру, даже в разоблачениях. Конечно, мы на Меньхерта сердиты: он плут, карьерист, но не более того. Во всем остальном Меньхерт истый джентльмен.

Дружбой герцога он дорожил, — быть может, потому, что это импонировало ему, упрочивая положение и суля пациентов из высшего общества; но что-либо иное предполагать мы просто не имеем права.

Наведываясь зимой в Будапешт, король Янош, особенно в следующие годы, почти каждый раз навещал супругов, неизменно подбадривая племянничка:

— Если только не помру, присмотрю тебе на будущее округ. Будь покоен.

А однажды заявился на масленицу с довольным видом:

— Считай, что есть уже, сообразил тебе округ.

Катанги только головой покачал недоверчиво. Как это можно округ "сообразить"?

— Какой же? — больше из вежливости, чем из любопытства спросил он.

— Боронто.

— Где это?

— Где Сент-Андраш, в том же комитате.

— Но на это ведь деньги нужны, милый дядюшка.

— Какие еще деньги, ни шиша не нужно.

— Разве у вас там такое влияние?

— Ни на вот столечко.,

— А чем же я возьму тогда?

Янош Кирай побарабанил пальцами самодовольно.

— Опытом возьмем.

— Чудес не бывает, дядя Янош.

— А вот и бывают, — возразил он с глубоким убеждением. Тем дело тогда и кончилось. Но с приближением выборов король Янош стал чаще бывать в Пеште и все понукал Катанги от слов перейти к делу с этим Боронто.

Менюш пропускал его напоминания мимо ушей: и палец о палец не ударю, все равно ничего не выйдет; что невозможно, то невозможно. Но жена требовала, а чего она требовала, то рано или поздно осуществлялось.

— Надо мной же только смеяться будут, Клари, вот увидишь.

— Попытка не пытка! Ну, хватит разговоров — выставляй свою кандидатуру, и все тут. Хочу госпожой депутатшей быть.

Некоторое время Менюш пытался сопротивляться, приводя разные доводы.

Легко сказать: выставляй, но как? С какого боку взяться, с какого конца начать?

Но никакие возражения не помогли, и за одним из семейных ужинов король Янош придумал для него весь план действий.

— Ты просто запишешься в клуб либеральной партии, а потом попросишь себе округ Боронто в исполнительном комитете, предварительно уведомив премьер-министра, что желаешь там выступить.

— А если не дадут?

— Что? Округ? Дадут. Еще рады будут. Подманицкий на шею тебе бросится: "С богом, дорогой друг, с богом".