|
Меня-то уже больную мать привезла, совсем я расхворалась с горя. Ну, ладно; тем, значит, дело тогда и кончилось. Плакали мы по нем, плакали, год, другой — и вот однажды возвращается в деревню Андраш Шикор: "Видел, говорит, мужа твоего, мы с ним даже по стаканчику пропустили". — "Не может быть, говорим, ведь он помер". А Шикор давай божиться: жив, мол, и все тут. Божился и божился, пока другой свидетель не объявился — Шандор Хейя, староста из Лацфалвы. Он тоже мужа моего бывшего признал, — в Надьвараде; даже спросил, что жене передать. А муж ему: "Вы ей ничего не говорите, потому как я загробную жизнь веду", а чтобы Хейя и вправду не сказал, угостил его, как полагается.
— Это покойник-то? — Да, покойник. — Вот болван! — вырвалось у Катанги. Борбала оценила эту галантность и улыбнулась в ответ, потом продолжала: — Совсем мы растерялись, ваша честь, не знали, что и делать. Пошли к нотариусу, господину Палу Хаму (он тут сейчас, можете у него спросить); господин нотариус написал в Рокуш: что, мол, с мужем моим покойным сталось. А оттуда отвечают: пробудился от летаргического сна и выписан по выздоровлении тогда-то и тогда-то. — Тысяча чертей! — вскричал Катанги. — Уж не Варга ли Михай ваш муж? — Он, он, Михай Варга, — удивясь в свою очередь, ответила Борбала. — А вы его откуда знаете? — Откуда? Да он же, мерзавец, у меня в лакеях служит. Я сам и разбудил его. — Ну уж, будто, — усомнилась служанка. — Но он ведь, бездельник, ни разу не говорил мне, что женат! Наоборот, в Сомбатхее все к шинкарке одной, Ширьяи, в мужья набивался. Во что бы то ни стало жениться хотел на ней… Глаза Борбалы сверкнули и снова с доверием обратились на Меньхерта. — Да, я слышала… Дурные намерения — они тоже наружу выходят, как и поступки… Ну, поняли теперь, зачем письма? — Нет еще. — Да это же очень просто. Если король ответит, что умершие — уже не его подданные, значит — мне можно замуж идти и Михаю Варге взять с меня нечего, потому что на покойников королевские законы не распространяются. — Ловко, — улыбнулся Катанги. Однако она вовсе не дура — умом ее господь не только что не обидел, а отличил прямо! Катанги даже любопытно стало второе объяснение послушать. От первого на него словно чудесной старинной сказкой повеяло. — Ну, а архиепископ? — Если он ответит, что смерть с отлетом души начинается, мое дело выиграно. Ведь душа-то у Михая Варги отлетела, значит, я вдовая уже. — В этом есть свой резон. — Ну, а если он ответит, что смерть позже наступает, что с этим так обстоит, как мы вот попросту, по-мужицки обещаем: дескать, "твоя до гроба", — ежели гробовая доска жизнь и смерть разделяет, тогда дело пропащее, потому что в могиле Варга не был. Катанги только головой покачал от изумления. — Ну, милая, великий законник в тебе пропадает! Ясно: ты хочешь узнать, не накажут ли тебя, если ты замуж выйдешь. Борбала кивнула. — Но может, вы еще помиритесь с мужем? А то я привезу его сюда. Она отрицательно потрясла головой. — Ну что ж, тогда я в Пеште с каким-нибудь знающим юристом посоветуюсь и напишу тебе. А не выйдет иначе, Мишку заставлю на развод подать. Хорошо? — Письма мои возьмете? — с фанатическим упорством повторила она. Катанги замялся. — Но чего ты этим добьешься? Ведь тебе… — Возьмете или не возьмете? — Ну, возьму. |
