— Какой красивый особняк, — заметил Пол.

— Да, — согласилась польщенная Бэрт. — Я живу у Освальдов… Очень благородные люди.

— Ну, естественно. — И Пол тут же вкрадчиво спросил: — Мы могли бы встретиться в следующую среду?

Бэрт помедлила, но лишь какой-то миг.

— Ладно, — согласилась она. — В это же время, в «Королевском дубе».

— Прекрасно.

Пол снял шляпу и с преувеличенной любезностью пожал своей даме руку. В эту минуту дверь виллы отворилась, из дома вышел пожилой джентльмен, без шляпы, с сигарой во рту. В руке он нес несколько писем. Он неторопливо подошел к калитке и открыл ее, видимо, направляясь к почтовому ящику, висевшему в конце дороги. В темноте трудно было разглядеть его, но Пол все же заметил, что у него совсем седые волосы и задумчивое, доброе лицо. Проходя мимо маленькой группы, он увидел Бэрт и мягко промолвил:

— Добрый вечер, Луиза.

— Добрый вечер, сэр, — с угодливой почтительностью отозвалась та: очень смешно было слышать, как она сразу переменила тон.

Лишь только седой джентльмен исчез в темноте, оставив позади себя приятный аромат сигарного дыма, Бэрт, явно растерявшаяся, поспешила распрощаться со своими провожатыми. Войдя в сад, она свернула влево — на дорожку для прислуги — и скрылась за лавровыми кустами. Пол и Булия повернулись и пошли обратно. Издали до них долетел звук захлопнувшейся двери.

Добрых пять минут они молча шли по аллее, затем Булия покаянным тоном сказал:

— Простите меня, Мэфри. Она только было разговорилась… а я снова заставил ее спрятаться в свою скорлупу.

Пол крепко стиснул губы, чтобы не сказать резкости.

Глава XIII

Было уже около одиннадцати, когда Пол поднялся к себе в мансарду. Спать он не мог. Шагая по крошечному пространству между шатким умывальником и низенькой раскладной кроватью, Пол почти не слышал звуков, неизменно долетавших к нему по вечерам сквозь тонкие стенки: радио, игравшее внизу у индийского студента-медика; унылое посвистывание Джеймса Крокета, бухгалтерского клерка, жившего рядом и под эту мелодию обычно чистившего ботинки; скрип ступенек под ногами старого мистера Гарвина, бывшего аукционщика, спускавшегося вниз, чтобы наполнить кувшин водой. Сейчас Пол снова переживал волнующие события минувшего вечера.

Наконец он разделся и лег в постель. Но спал плохо, так как мозг его по-прежнему лихорадочно работал, а нервы были напряжены. Он обрадовался, когда небо засерело над трубами и первые проблески дневного света проникли в комнату сквозь грязное окно.

Весь этот день, работая в магазине, Пол был взвинчен и озабочен. Когда Лена Андерсен принесла ему из кафетерия завтрак, он съел сандвичи без обычного аппетита. По-видимому, она это заметила.

— Вы не любите ветчину? — серьезно и тихо спросила она.

Оторвавшись от своих мыслей, Пол поднял на нее глаза и заставил себя улыбнуться.

— Нет, люблю. Просто мне сегодня не хочется есть. — И добавил: — Вы чрезвычайно добры ко мне. Я помню, Херрис говорил, что мне будут давать здесь перекусить. Но вы приносите мне целый завтрак.

— Какой же это завтрак! Сандвичи — это не еда. Но, я надеюсь, вы обедаете вечером?

Он утвердительно кивнул. Несмотря на мрачное настроение, в каком пребывал Пол, ему приятно было то, что она стоит и разговаривает с ним. Не просто болтает, а словно бы с трудом, против воли, выдавливает из себя слова. Быть может, его молчаливые взгляды — а он так часто глядел на нее, что между ними уже как бы протянулась ниточка интимности, — побудили ее нарушить молчание. Казалось, каждый чувствовал, как одинок другой, и, очевидно, потому она и заговорила об этом.