Разумеется, орбитальный телескоп «Хаббл» тут же нацелили на Бетельгейзе. Ещё лучшие кадры были получены космическим кораблём Холлус, «Мерелкасом». Их передали на Землю, чтобы все желающие могли их увидеть. Даже до того, как звезда начала увеличиваться в размерах, телескопы корабля-матки разрешали Бетельгейзе как красный диск с рябью холодных пятен и крапинками горячих конвективных зон, и всё это было погружено во впечатляющую красную корону.

Но сейчас эту призрачную внешнюю атмосферу сдуло феноменальным взрывом, а сама звезда стремительно расширялась, многократно превысив свой обычный диаметр — впрочем, поскольку Бетельгейзе до последнего времени была переменной звездой, сложно сказать наверняка, каков для неё нормальный диаметр. Неважно — никогда раньше она не достигала таких пропорций. Жёлто-белый шар перегретого газа, смертоносной плазмы, разлетался от диска, распространяясь во все стороны разом.

При свете дня, с поверхности планеты, всё, что мы видели — яркую точку света, сверкающую и мерцающую.

Но телескопы космического корабля показали больше.

Гораздо, гораздо больше.

Они показали, как звезду сотряс ещё один мощный взрыв — на самом деле, от него она даже слегка сдвинулась в поле зрения телескопа, — который вышвырнул в пространство ещё больше плазмы.

А затем на небольшом расстоянии от правого края звезды появилось нечто вроде вертикального разрыва — с рваными краями, обрамлёнными с обеих сторон пронизывающим бело-синим заревом. Разрыв расширялся, края его становились всё более неровными, и тут…

…И тут нечто более тёмное, чем сам космос, начало течь из этого разрыва, изливаясь в пространство. Это нечто было вязким — словно смола, медленно натекающая извне, с обратной стороны, но…

Но, разумеется, здесь и не пахло «обратной стороной» — в ткани Вселенной не было и не могло быть дыр; нельзя схватить пространство и содрать с него кожуру. Вселенная по определению включает саму себя. И если источник черноты находился внутри Вселенной, значит, этот разрыв должен был быть туннелем, «кротовой норой», изгибом пространства, звёздными вратами, порталом — в общем, чем-то таким, что напрямую соединяет две точки космоса.

Чёрная масса продолжала изливаться в пространство. У неё были чётко очерченные края; когда её периметр закрывал звёзды, те гасли, становясь невидимыми. Если предположить, что источник черноты располагался вблизи Бетельгейзе, он должен был быть громадным. Должно быть, разрыв был больше сотни миллионов километров в длину, а вытекающий из него объект — ещё в несколько раз больше. Конечно, в силу того, что это нечто было абсолютно, совершенно чёрным, не излучающим и не отражающим никакого света, у него не было спектра, который можно было бы проанализировать на эффект Доплера. Кроме того, не было простого способа произвести измерение параллакса, чтобы точно определить расстояние до этого объекта.

Довольно скоро из разрыва вытекла вся масса. По строению она напоминала лапу — центральная капля с шестью явными отростками. Как только процесс завершился, разрыв в пространстве закрылся и исчез.

Сейчас умирающая Бетельгейзе сжималась ещё раз, схлопываясь вовнутрь. То, что происходило до сих пор, было лишь прелюдией, пояснил Дональд Чен. Когда падающий газ повторно обрушится на железное ядро, звезда рванёт по-настоящему, вспыхнув настолько ярко, что даже нам, на расстоянии четырёхсот световых лет, не стоит смотреть на вспышку невооружённым глазом.

Сейчас чёрный объект двигался по небосводу, перекатываясь наподобие колеса со спицами, словно… да нет, не может быть!.. словно отталкиваясь от самой ткани пространства шестью отростками. Объект двигался в направлении съёживающегося диска Бетельгейзе. Общий вид было непросто получить; лишь после того, как один из чёрных отростков коснулся, а затем закрыл собою край сверхновой, стало ясно, что расстояние от Земли до чёрного нечто меньше, чем до Бетельгейзе.