— Анастасия.

— Анастасия Петровская. Неплохо!

— Что там — неплохо! — мгновенно обиделся я. — Звучит!

…После ужина отец поманил меня пальцем. И мы пошли… в гараж! Ну нет другого места в доме, чтобы выслушать единственного сына! Там я увидел свою машину. Целую и невредимую, не считая алой заплатки — кляксы на левом крыле.

— Как тебе это удалось, папа?

— Пустяки. А как твои дела?

— Да никак, — отмахнулся я. — Представляешь, я так долго гонялся за этими негативами, а Сгорбыш подсунул мне рюкзак, в котором лежал какой-то ржавый ключ! От какого-то старого дома! Я вне себя!

Я говорил правду, и отец верил. Это самый приятный и легкий способ выражать свои мысли и чувства. К тому же отца не проведешь. Он понял, что я не собираюсь продолжать расследование. Я же развел руками и добавил:

— Понятия не имею, где этот дом. Или не дом? В общем, я решил это дело бросить. Пустые хлопоты. К тому же это целая организация! Синдикат!

— И ты знаешь, чем они занимаются? — насторожился отец.

— Да, я это выяснил. Бизнес на миллионерах.

— Как-как?

Я рассказал ему подробности. Сослался при этом на Юрия Соловьева. Отец слушал внимательно, не перебивая, после чего сказал:

— Я думаю, найдутся люди, которых эта информация заинтересуют. Ведь, насколько я понял, ты этим заниматься больше не будешь?

— Ты разве не слышал: я женюсь! Разве мне есть дело до какой-то там мафии? Даже если она делает бизнес на нас, миллионерах. Кстати, — я достал из кармана конверт, — вот оно, послание Сгорбыша. Бусы я растерзал и выкинул. Остальное на месте.

Отец заглянул в конверт и заметил:

— Да. Странно. И что со всем этим делать?

— Как — что? Выкинуть!

— Ты уверен?

— Дай сюда!

Я скомкал конверт вместе со всем его содержимым и швырнул в угол. Прислуга все уберет. Мне это и в самом деле больше не нужно. История окончена. Отец задумчиво проследил за полетом конверта и, когда он шлепнулся на пол гаража, сказал:

— В «бардачке» твоей машины лежит пистолет.

— Есть такое дело!

— В магазине не хватает двух патронов.

— Да что ты говоришь?

— Леонид! Прекрати! — нахмурился он.

Я моментально сменил тон и смиренно сказал:

— Да, папа, я стрелял. В воздух.

— Ты в этом уверен?

— Конечно!

— Все живы?

— За кого ты меня принимаешь! Ты правильно заметил: мальчику захотелось пострелять. Я пальнул пару раз в воздух и успокоился.

— И еще… — Отец замялся. — Что касается Люси, ну, горничной. Я готов принести свои извинения. Я ее уволил.

— Как так?

— Она же сказала, что сама виновата.

— Но…

— Тема закрыта. Я рад, что ты наконец женишься. О делах поговорим потом. Когда ты вернешься из свадебного путешествия.

— Я тоже так думаю.

Мы пожали друг другу руки, скрепив таким образом мирный договор. На сем и разошлись.

Спал я крепко, без сновидений, до полудня. Позавтракал (или пообедал?), привел себя в порядок и поехал к своей любимой. Нашел ее в мастерской. Увидев меня, Настя вскочила:

— Ну, слава богу! Куда ты исчез?

— Я же тебе написал: по делам.

— Я так волновалась!

Я хотел было ее обнять, но тут к ней пришли, и я отступил. Рабочий день Насти заканчивался в восемь вечера. Несколько часов я томился рядом, бросая на нее нежные взгляды.