Лейн скрестила руки на груди.

— Не все ли тебе равно столько лет спустя? Ты мог оставить полдюжины женщин, беременных твоими детьми. Тогда ты об этом не беспокоился. Почему беспокоишься сейчас?

Это была не та Лейн, какую он знал. Добрая. Мягкая. Невинная. В той девушке не было ни гнева, ни ненависти. Но эта женщина излучала ненависть. Направленную прямо на него.

Черт возьми, оказывается, правда причиняет боль. Адскую. Лейн права. Хотя, как правило, пользовался презервативом, тем летом он мог оставить беременной не одну женщину. И, даже зная, что какая-то девушка от него понесла, он все равно покинул бы Ноблз-Кроссинг. Тогда он бежал ради спасения жизни. Остаться значило бы подписать себе смертный приговор.

— Даже если б беспокоился, я вряд ли мог бы остаться, — сказал Джонни Мак. — Ты знаешь не хуже моего, что, когда я покинул город, многие считали меня мертвым.

— Ты за все эти годы ни разу не написал. Не позвонил. Простившись со мной на автостанции в Декейторе, разорвал все узы со мной и Ноблз-Кроссингом.

— А если бы позвонил? — спросил он.

— Ты не сделал этого.

— Ну а если бы сделал, сказала бы ты мне, что выходишь замуж за Кента? Что усыновляешь Уилла?

— Нет смысла теперь говорить «что, если?». Лилли Мэй считает, что правильно поступила, отправив тебе письмо, но она заблуждается. Ты ничем не можешь мне помочь. А если думаешь, что я позволю тебе причинить Уиля новую боль, то лучше…

— Я здесь не для этого. — Джонни Мак взял Лейн за руки, крепко сжатые в кулаки. При соприкосновении с его телом руки ее напряглись, тело застыло. — Почему ты так ненавидишь меня?

Джонни Мак погладил большими пальцами внутреннюю сторону ее запястий. Лейн вздрогнула. Он тут же ее выпустил, поняв, что она не только реагирует на него как на мужчину, но и слегка боится. Господи, кого-кого, а ее он не хотел пугать.

— Скажи мне правду, — попросил он. — Неужели я не заслуживаю хотя бы этого?

Лейн повернулась к нему спиной, словно смотреть на него было слишком мучительно. Негромким, но поразительно сильным голосом сказала:

— После того как ты уехал, ко мне пришла Шарон. Сказала, что беременна и отец ребенка ты.

У Джонни Мака вышел изнутри весь воздух, словно от сильного удара кулаком в живот. Уилл — его сын. В то долгое жаркое лето пятнадцать лет назад он наградил Шарон ребенком. Может, презерватив оказался дырявым. Может, он не воспользовался презервативом. Черт, невозможно вспомнить все разы, когда он трахался с Шарон в том июле. Тогда он занимался главным образом тем, что путался со всеми податливыми женщинами. Но у него всегда была под рукой пачка презервативов.

— Почему она обратилась к тебе? Вы не были ближайшими подругами.-Джонни Мак переступил с ноги на ногу, силясь подавить закипевший внутри гнев.

— Хотела одолжить у меня денег на аборт.

— Гм-м! Вполне в ее духе. Ей не хотелось обременять себя ребенком. Ну и почему ты не дала ей в долг денег? Я не могу понять, зачем тебе понадобилось губить свою жизнь, выходя замуж за Кента и воспитывая ребенка Шарон?

Лейн зажмурилась, словно пытаясь отогнать какое-то страшное воспоминание. В лунном свете блеснули слезы, катящиеся по ее щекам.

— Лейн?

Джонни Мак шагнул вперед, но, когда потянулся к ней, она отступила в сторону и замерла, вызывающе глядя на него. Лейн обладала необычайной силой, словно поняла за последние пятнадцать лет, что полагаться может только на себя. Он видел эту силу в ее холодных глазах, в напряженном, изогнутом теле, в окружавшей ее ауре самоуверенности. Эта женщина была не той девушкой, какую он знал.