— Я заключила сделку с Шарон. — Лейн сглотнула, чтобы очистить горло. — Если она не сделает аборт, я усыновлю ребенка.

— И она согласилась, зная, что ты сама еще ребенок?

— Мы… мы составили план, — объяснила Лейн. — После того как ты покинул город, Шарон спала с Кентом, уже догадываясь, что беременна. Мы думали, если она скажет ему, что ребенок его, он может поверить. А если я соглашусь выйти за него замуж и усыновить ребенка, то…

— То он наверняка захочет ребенка, раз ты будешь частью этой сделки. — Звук удара грома раздался в ночной тишине. — Черт! Но зачем? Зачем было выходить за человека, которому отказывала десятки раз, только для того, чтобы сохранить ребенка Шарон?

Лейн утерла слезы со щек.

— Это был твой ребенок. Все, что осталось мне от тебя. Я не могла позволить, чтобы с ним что-то случилось! Как не могу и теперь.

Повергнутый в переносном смысле на колени ее признанием, приниженный до желания упасть ей в ноги, Джонни Мак молчал. Горло его сильно перехватило. Он знал, что Лейн была влюблена в него несколько лет до его отъезда, но не представлял глубины ее чувств. Возможно, она была единственной женщиной в мире, любившей его. Притом так самоотверженно.

Ему хотелось заключить ее в объятия, утешить, поблагодарить за такой бесценный дар. Но он видел по ее настороженной позе, что она не хочет его прикосновения. Она любила его пятнадцать лет назад, любила так сильно, что принесла громадную жертву ради его ребенка, но как относится к нему сейчас? Насколько пятнадцать лет, жизнь с Кентом и постоянная ложь переменили Лейн? Возможно, теперь она его ненавидит. Если да, Джонни Мак не мог ее винить.

— Я была тогда очень глупой, правда? Но с тех пор очень повзрослела. Узнала много о любви. Что в ней есть и чего в ней нет. — Голос ее стал мягче. — Я была очень влюблена в тебя. — Вздохнув, она запрокинула голову к звездному небу. — Для меня сейчас важен только Уилл. Я бы на все пошла, чтобы защитить его.

— Даже на убийство Кента?

Он увидел боль в ее глазах, беззвучное шевеление губ, и тут же пожалел о сказанном. Но было уже поздно. Как поздно было возвращаться на пятнадцать лет назад и менять прошлое. Теперь он мог только принять вину за то, что наделал, за все зло, которое причинил. Где-то в глубине, в самых потайных уголках души он сознавал, что день расплаты наступит. Рано или поздно человек несет кару за свои грехи.

— Да, и даже на убийство Кента, — призналась она.

Голос ее прозвучал так тихо, что он едва расслышал его сквозь отдающиеся в ушах удары сердца.

— У тебя есть хороший адвокат? Джонни Мак отломил веточку ивы и принялся обрывать листья, стараясь не встречаться глазами с Лейн.

— Всеми моими делами занимается Джеймс Уэйр.

— Отчим Кента?

— После смерти Джеймса Уэйра-старшего Джеймс-младший стал адвокатом моего отца и семейства Грэхемов, — ответила Лейн. — Он считает, у присяжных будет недостаточно улик, чтобы предъявить мне обвинение, но, с другой стороны, Джеймс не адвокат по уголовным делам. Если обвинение предъявят, я найму другого адвоката. Специалиста.

Джонни Мак бросил голую веточку в реку и посмотрел, как она плывет по течению.

— Я могу нанять тебе лучшего на Юге адвоката по уголовным делам. Один мой знакомый и Куинн Кортес вылетят в Алабаму ближайшим самолетом.

— Ты, видимо, очень-очень богат, Джонни Мак, раз способен оплатить услуги мистера Кортеса. — Лейн указала на вьющуюся по берегу тропинку: — Давай пройдемся. Мне как-то не по себе стоять здесь.

Они пошли рядом, и Джонни Мак заметил, что их тени — одна длинная, одна короткая — сливаются, хотя соприкосновения между ним и Лейн не было.