И, жажду вечную поя,

         Как лед холодная струя,

         Журча, вливалася мне в грудь…

         И я боялся лишь заснуть, —

         Так было сладко, любо мне…

         А надо мною в вышине

         Волна теснилася к волне

         И солнце сквозь хрусталь волны

         Сияло сладостней луны…

         И рыбок пестрые стада

         В лучах играли иногда.

         И помню я одну из них:

         Она приветливей других

         Ко мне ласкалась. Чешуей

         Была покрыта золотой

         Ее спина. Она вилась

         Над головой моей не раз,

         И взор ее зеленых глаз

         Был грустно нежен и глубок.

         И надивиться я не мог:

         Ее сребристый голосок

         Мне речи странные шептал,

         И пел, и снова замолкал.

         Он говорил: «Дитя мое,

         Останься здесь со мной:

         В воде привольное житье

         И холод и покой.

* * *

         Я созову моих сестер:

         Мы пляской круговой

         Развеселим туманный взор

         И дух усталый твой.

* * *

         Усни, постель твоя мягка,

         Прозрачен твой покров.

         Пройдут года, пройдут века

         Под говор чудных снов.

* * *

         О милый мой! не утаю,

         Что я тебя люблю,

         Люблю как вольную струю,

         Люблю как жизнь мою…»

         И долго, долго слушал я;

         И мнилось, звучная струя

         Сливала тихий ропот свой

         С словами рыбки золотой.

         Тут я забылся. Божий свет

         В глазах угас. Безумный бред

         Бессилью тела уступил…

24

         Так я найден и поднят был…

         Ты остальное знаешь сам.