О, не брани, отец, меня.

         Ты сам заметил: день от дня

         Я вяну, жертва злой отравы!

         Меня терзает дух лукавый

         Неотразимою мечтой;

         Я гибну, сжалься надо мной!

         Отдай в священную обитель

         Дочь безрассудную свою;

         Там защитит меня Спаситель,

         Пред ним тоску мою пролью.

         На свете нет уж мне веселья…

         Святыни миром осеня,

         Пусть примет сумрачная келья,

         Как гроб, заранее меня…»

II

         И в монастырь уединенный

         Ее родные отвезли,

         И власяницею смиренной

         Грудь молодую облекли.

         Но и в монашеской одежде,

         Как под узорною парчой,

         Все беззаконною мечтой

         В ней сердце билося, как прежде.

         Пред алтарем, при блеске свеч,

         В часы торжественного пенья,

         Знакомая, среди моленья,

         Ей часто слышалася речь.

         Под сводом сумрачного храма

         Знакомый образ иногда

         Скользил без звука и следа

         В тумане легком фимиама;

         Сиял он тихо, как звезда;

         Манил и звал он… но – куда?..

III

         В прохладе меж двумя холмами

         Таился монастырь святой.

         Чинар и тополей рядами

         Он окружен был – и порой,

         Когда ложилась ночь в ущелье,

         Сквозь них мелькала, в окнах кельи,

         Лампада грешницы младой.

         Кругом, в тени дерев миндальных,

         Где ряд стоит крестов печальных,

         Безмолвных сторожей гробниц,

         Спевались хоры легких птиц.

         По камням прыгали, шумели

         Ключи студеною волной,

         И под нависшею скалой,

         Сливаясь дружески в ущелье,

         Катились дальше, меж кустов,

         Покрытых инеем цветов.