- Чего поделываешь?

- Чай-кофе пью. Заодно миражами любуюсь, - Семен демонстрирует мне журнальный разворот. - Видал-миндал?

- Видал и лучше.

- Я не о том. Это же голимая подделка! Компьютерная графика в "корэл-дро" и "фотошопе"! Чтобы такие ножки к таким грудкам и такой шевелюре - да в жизнь не поверю!

- Сочини по этому поводу памфлет.

- И сочиню!..

Надо сказать, что Семен увлекается сочинительством вполне профессионально. Кое-кто называет его авангардистом, и толика правды в этом есть. Во всяком случае он первый додумался до повторов. Если не очень понятно, то поясню. Как-то ночью Сема вломился ко мне в дом и, сияя червивой улыбкой, сообщил, что отныне шлягеры у него повалят один за другим. Конвейером, колонной, могучим этапом.

- Я, старик, понял, почему умное не идет! Потому что не доходит! - Вещал он, бегая по моей квартире и беспорядочно дергая себя за огромный туфлеообразный нос. - Ум у людей телевидением размягчен, рекламой. Слышал клоунов из "Ноги врозь"? Дошлые ребята! Догадались сочинять тексты для даунов. Вот и ловят в силки четырнадцатилетних. Пока, правда, только девчонок. Парням песенная лексика труднее дается, но суть не в этом. Тут два пути - либо смысл упрощай и язык в камеру показывай, либо... - Семен хитро прищурился. - Либо повторяй текст по два-три раза. Для того припевы и придуманы. Народ он, Тема, не дурак, знал, для чего куплет с припевом чередуется. Чтобы, значит, запевая, люди о главном вспоминали. На куплете забыл, на припеве припомнил. Лихо, да? Только я, старик, лучше придумал! Все строчки решил повторять строго по два раза.

В ту же ночь Семен проблеял мне свой первый песенный шедевр, который позднее я раз сто или двести слышал по радио.

"Шел с пустыни мул, шел с пустыни мул,

В наш зашел аул, в наш зашел аул.

Я к нему бреду, я к нему бреду,

Словно бы в бреду, словно бы в бреду.

Видно, не судьба, видно, не судьба,

Знать, без вкуса ты, знать, без вкуса ты,

Видно, на мула, видно, на мула

Засмотрелся ты, засмотрелся ты!.."

И так далее, в том же духе. В чем-то Семен оказался пророком. Песню у него сходу купила какая-то столичная студия, чуть подкорректировав, выпустила в эфир. А дальше пошло-поехало. Многие из моих подружек (я сам слышал!) с удовольствием распевают Семины строчки и поныне. Будь Семен порасторопнее, давно стал бы преуспевающим песенником, но он скандалист и философ, а потому творческая слава ему изначально не светит.

- Тип-топ-модели! - Снова фыркает Семен и накрывает журналом лужицу разлитого кофе. - Этак и я могу себя под Ален Делона подравнять. Куда катимся, Тема?

- Все туда же. Кстати, я ведь снова денег пришел просить.

- Сколько? - жестом Рокфеллера Сема запускает руку в карман.

- Три тысячи американских фантиков.

Семина рука столь же вальяжно выныривает обратно. Разумеется, пустая.

- Я думал, тебе на метро...

Все яснее ясного. Денег у поэта-песенника нет. Ни трех тысяч долларов, ни даже трех червонцев.