|
Потому в будущем на последних вполне можно было перевести стрелки, когда десятки тысяч старых русских винтовок должны были всплыть в Китае в разгар войны. Пока же цинским правдорубам приходилось довольствоваться собственными кулаками или изготовленными в деревенских кузницах мечами и копьями. Правда, не всем. Три, собираемых большей частью из дезертиров и ремесленников, отряда могли похвастать наличием тех же винтовок Маузера 1871 года, что стояли на вооружении китайских армий. Дабы в будущем не сильно заостряли внимание на слишком большое количество русских винтовок всплывших в Китае, было принято решение изрядно разбавить их немецкими, что распродавались Германией в огромных количествах, как изрядно устаревшие. К тому же патроны для них, имея достаточно денег в кармане, можно было легко достать в самом Китае, где они производились на казенном арсенале.
А еще у этих трех отрядов наличествовали толковые командиры, продовольствие, укрепленные лагеря, где обучали искусству современного боя и даже небольшое денежное довольствие. Все вместе, вкупе с уничтожением двух небольших немецких отрядов разорявших ближайшие к Циндао деревни, создавало им имя, за которым впоследствии можно было позвать многотысячную массу. Конец 1897 года, весь 1898-й и большая часть 1899 года центральная власть в охваченных восстаниями провинциях слабела день ото дня. Сперва перестали справляться со своими обязанностями редкие представители органов правопорядка. Затем до чиновников начало доходить, что их приказы остаются неисполненными и поделать что-либо с этим они не в состоянии. А после свою порцию тумаков получили и армейские части, где вовсю процветали воровство и опиумная наркомания. Так что последние, зачастую, не далеко уходили в своем рвении пограбить местное население от солдат и моряков колониальных держав. Закончилось все вполне в духе "оранжевых революций" XXI века. Многочисленные отряды борьбы за справедливость - "Ихэцюань", "Ихэтуань", "Иминьхуэй", "Дадаохуэй" и многие другие, объединившись под единым знаменем, обрели столь внушительную силу, что посчитали возможным объявить войну маньчжурской династии Цин. Произошло это 2 ноября 1899 года. Но теперь на чашу весов противостояния центральной власти с почувствовавшим свою власть и значимость Жангом Деченгом, провозгласившим себя лидером новой силы, должны были упасть первые пять тысяч винтовок. И пусть на фоне полусотни тысяч участвующих в боевых действиях повстанцев эта цифра не смотрелась особо крупной, с учетом прежнего фактически отсутствия огнестрельного оружия у большей части борцов за справедливость, такое количество пусть и значительно устаревшего по европейским меркам вооружения мгновенно превратило их из опасного своими идеями стада в совершенно непредсказуемую вооруженную массу. Даже немногочисленные подготавливаемые немцами и снабженные современными многозарядными винтовками китайские армейские части, что пока не лезли в разгорающийся конфликт, не могли похвастать высокими результатами в деле ведения современного боя. Что уж было говорить о вчерашних крестьянах и ремесленниках, впервые в жизни взявших в руки огнестрельное оружие? Ни прицельно стрелять, ни обслуживать винтовки никто из них не умел. Лишь немногочисленные примкнувшие к восстанию дезертиры обладали хотя бы крошечными знаниями о том, с какой стороны браться за оружие. Но даже прежде они умудрялись наносить поражения правительственным войскам. Получив же подпитку винтовками, боевая мощь ихэтуаней возросла в разы. Дело оставалось за малым - придать появившейся силе верный вектор воздействия. Ранее этим занимались наставники и духовные лидеры, нынче же у людей появились настоящие командиры. Люди, что последние два года только и занимались освоением современных тактики ведения боя и вооружения. В результате, устраиваемые повстанцами погромы приняли совершенно иной характер. С этого времени в столкновениях с европейскими и правительственными воинскими отрядами солидные потери начали нести обе стороны. |
