– Когда ты его положил?

– Ну, тогда и положил, когда мы тут с вами от взрыва спасались.

– Что-то я не помню, чтобы он здесь был раньше… – засомневался косморазведчик.

– А ты вообще много что тогда помнил? – поднял на него взгляд Шершень. – Ты ж обалдевший был, словно только из мамы вылез. Я и сам-то от себя охреневаю: рюкзак со жрачкой и патронами забыл! Во как на меня встреча с вами подействовала. Ну и «перепутка», конечно… «Перепутка» даже в первую очередь, думаю. Мозги-то она мне знатно повытрясла, так-на.

– Что еще за «перепутка»? – нахмурился Плюх.

– А я не рассказывал разве? Аномалия это. Как раз перед встречей с вами я в ней покувыркался. Хорошо, она меня краем зацепила, а то бы…

– Но рюкзака я все равно не помню, – помотал головой разведчик.

– Ну и не помни, – пожал плечами сталкер и хохотнул: – Считай, что он здесь вырос, пока нас не было. Артефакт такой, типа. Только мы его «контактерам» сдавать не будем, если ты не возражаешь.

– Я не возражаю, – продолжал хмуриться Плюх, – но…

– Если не возражаешь, то ешь давай! И нечего «нокать». Наверное я свой рюкзак от чужого могу отличить!..

Спорить разведчик больше не стал. Он был почти убежден, что в прошлый раз рюкзака здесь не было. И все-таки не наверняка, а всего лишь «почти». В самом деле, тогда он был настолько выбит из колеи произошедшим, что вполне мог упустить из внимания какой-то там грязный линялый мешок. Да и Шершню какой смысл врать? Другое дело, если бы он хотел спрятать продукты, чтобы не делиться с ним весьма скудными припасами, но сейчас-то все происходило с точностью до наоборот… Кстати, да! Все могло быть именно так: увидев незнакомцев, Шершень мог спрятать рюкзак, засыпав его камнями и щебнем. Он ведь тогда еще не знал, кто они такие и чего от них можно ожидать. А теперь, когда понял, что никто его грабить не собирается, сделал вид, что нашел случайно потерянное. Да, скорее всего, именно так все и было. Поверить в то, что такой человек, как Шершень, мог просто так забыть жизненно важную для него вещь, оказалось для Плюха очень трудной задачей, однако разоблачать сталкера он не собирался. К тому же, есть и пить хотелось уже так, что заниматься подобными глупостями казалось совершенно неуместным.

Плюх только занес руку над серо-бурыми ломтиками, которые по словам Шершня являлись не чем иным, как обыкновенным хлебом (в реальности Плюха хлеб и формой, и цветом отличался и выглядел куда аппетитнее), как откуда-то из-за каменного валуна послышался негромкий щелчок.

Сталкер тут же схватился за винтовку.

– Нет-нет! – вскочил косморазведчик. – Это, наверное, Блямс!

Он дернулся было, чтобы выглянуть за камень, но Шершень схватил его за руку:

– Тихо ты, так-на! Бластер готовь! Это Зона, а не бульвар Монпарнас.

– Но там же… – начал Плюх, однако продолжать не стал, понимая, что сталкер абсолютно прав.

Стало даже обидно: его, космического разведчика, выпускника академии, учит элементарным вещам малообразованный бродяга. От этих мыслей Плюху сделалось очень стыдно как за свою беспечность, так и за подобные мысли о Шершне. Не зная человека, так о нем думать!.. Малообразованный… Да может он Сорбонну окончил, недаром же о Монпарнасе вспомнил. А что бродяга – так не по своей же воле. И вообще… Судить о человеке лишь по его речи и одежде – это для разведчика не ошибка даже, а полное служебное несоответствие! Нет, нужно срочно брать себя в руки. И все-таки, что же там щелкнуло?..

– Извини, – аккуратно освободил руку косморазведчик.