Разведчик невольно вспомнил, каким образом он заработал свой позывной. Произошло это, когда он еще учился в академии, во время первого самостоятельного полета на аппарате почти такого же типа, что эта вот шлюпка. Тогда он тоже замечательно плюхнулся. Правда, в тот раз причиной «плюха» был исключительно он сам, отчего именно так его и стали называть. Сначала, разумеется, с насмешливым сарказмом, а потом имя прикипело к нему намертво, с чем ему и пришлось смириться.

Между тем кабину шлюпки начало затягивать едким белым дымом. Казалось, он шел отовсюду. Услышал разведчик и треск пламени. Ни один из обзорных экранов не работал, поэтому определить, что именно горит, не представлялось возможным. С уверенностью можно было сказать лишь, что это не топливные баки, иначе ничего бы уже Плюх не видел и не слышал. Однако весьма вероятно, что это всего лишь вопрос времени – причем очень скорого.

– Ты сам-то цел? – освободив друга от системы фиксации, принялся осматривать его косморазведчик.

– Блямс, – отмахнулся тот лапой и совсем по-человечески закашлялся. Ему, в отличие от одетого в скафандр Плюха, дым начал доставлять серьезные проблемы.

– Ну, блямс так блямс, – не стал спорить разведчик, да и не до этого сейчас было. – Тогда давай выбираться отсюда.

Он помог «богомолу» подняться с ложемента и, действуя уже на ощупь, потащил его к люку. Там друзей ждала новая проблема – люк искорежило при посадке, и, даже с открытым замком, он не желал открываться. Плюх уперся в него плечом – это не помогло. Тогда он стал долбить по крышке люка ногами. Поначалу это тоже не давало результата, и разведчик почувствовал, как лоб покрывается холодным потом. Тогда он, насколько позволило тесное пространство шлюза, разбежался и изо всех сил впечатал ногу в смятую крышку. С противным скрежетом люк распахнулся.

Плюх быстро, но осторожно выбрался наружу, невольно опасаясь порвать скафандр острыми краями металла, хотя материал скафандра мог спокойно выдержать и не такие нагрузки. Первое, что увидел оказавшись вне шлюпки разведчик – вынырнувшую из-под багровых туч «Ревду». Корабль выглядел целым, но до него, навскидку, было километров восемьдесят, так что рассмотреть подробности, пока не включил систему видеоприближения, Плюх не мог. А когда включил, выдохнул с облегчением: «Ревда» не только выглядела невредимой, ее к тому же окружало слабое свечение защитного поля – осталась, значит, для этого энергия, не стреляли, видимо, больше по кораблю плазмоиды. Увидеть приземление «Ревды» Плюху не удалось, помешала полоса росшего неподалеку леса. Но и так было понятно – все прошло штатно. А значит, они с Блямсом спасены. Вспомнив о друге, разведчик резко повернулся к люку и охнул: шлюпка пылала чадящим факелом. Баки могли рвануть в любое мгновение.

Плюх стремительно прыгнул назад, к люку, из которого валил белый дым, и запустил в проем голову.

– Давай, давай! – усилив громкость динамиков, крикнул он внутрь. – Давай, Блямсик, выбирайся скорее! Держись за мою руку… Ну, еще чуть-чуть!..

«Богомол» никак не мог вылезти наружу. Похоже, надышавшись ядовитым дымом, он полностью перестал ориентироваться в происходящем. Он лишь махал высунутыми наружу суставчатыми лапами и, давясь кашлем, причитал: «Блямс-блямс-блямс! Кха-кха!.. Блямс-блямс!.. Кха-кха-кха!..»

Наконец Плюху удалось подхватить друга поудобней, и он вытянул его из обреченной шлюпки. Но шестым, седьмым или еще каким восемнадцатым чувством он сознавал: аварийное судно вот-вот рванет, и отбежать на безопасное расстояние они не успеют.