— Угу! — сказал средний брат. — Это будет как раз та перемена, которая нам нужна, а не та же самая старая штука, просто рыбачить и пить. (Кроме того, я замечу, что он произносил «пить» как «петь»). Боже мой, она знает, что у нее есть руки, особенно при такой кономии в наши дни. Это пойдет нам всем на пользу.

Третий, ухмыляясь, наклонился ближе и прошептал, хихикая:

— С другой стороны, как бы она ни была хороша, эта английская шлюха будет иметь нас киской так долго, как мы того хотим!

Действительно.

Но мне нужно было немного позитива. Луч неожиданного света в решительно темном мире. Это было освежающе и ослабляло мое типично нигилистическое впечатление о каждом и каждой вещи. Тем временем младенец заверещал: гу-гу-гу-гу-гу-гу, до тошноты, но когда крохотные глазки на пухлом личике нашли путь к необъятной груди матери, он снова начал визжать до такой степени, что я заскрежетал зубами.

— Стоит только взглянуть на мамины большие сиськи, как он тут же сходит с ума, — сказал один из братьев.

— Дай его сюда, любовь моя, — сказала женщина, протягивая руки. — Он нескладный.

— Он только что высосал кварту из молоковоза.

— Он взрослый мальчик!

Старший брат отпустил младенца, после чего она без стеснения обнажила грудь. Без всяких уговоров крошечный ротик малыша тут же нашел набухший сосок и начал сосать.

— Это мой мальчик!

— Мальчишка будет сосать сиську, пока ему не исполнится двадцать лет! — взревел один из братьев, а остальные захихикали, как демонические попугаи.

Я воспользовался шумом, чтобы незаметно выскользнуть из комнаты, коротко кивнув тем, кто возвращался из мотеля, стоившего бешеных денег.

— Ну, привет! — еще один голос прозвучал достаточно громко, чтобы я вздрогнул, а затем раздался неожиданный шлепок по спине.

Этот жест был чем-то, что я не оценил.

— Мне тож интересно, куды ты подевался, — сообщил механик Нейт. — Когда мы с другим парнем закончили накачивать карнавальных шлюх, мы обзырили все вокруг, но…

— Я так увлекся хитросплетениями шоу, что, боюсь, немного опоздал, пытаясь найти вас и водителя автобуса, — сказал я. — Прошу прощения за причиненное вам беспокойство.

— Дык ничё страшного. Прикинул, шо такой умный парень, как ты, как-нибудь выкрутится. Но я рад, шо ты не задержался…

— Прошу прощения?

— Твой проклятый автобус починен. Мне потребовался всего час, шоб сделать енту работу.

— Это восхитительная новость! Я высоко ценю вашу оперативность и компетентность и благодарю вас. Не поймите меня неправильно, сэр. Это не то, что ваше… «лесная глушь» не очень-то меня оживила, но… Мне не терпится вернуться к своим путешествиям.

— О, так и есть. Но для тебя енто не было пустой тратой времени, да? — oн подмигнул. — Ты жеж побывал на карнавале!

— Да, — прохрипел я, изображая улыбку.

Он усмехнулся и — ради Бога — потер промежность.

— Я и тот, другой парень? ООО-eee! Мы устроили хороший перепихон. Мой «питушок» ноччу выпил стока сока радости, — и да, он произнес «ночью» как «ноччу», — скорее всего, я буду совершенно пустым в течение недели!

— Это… это… довольно…

— Не знаю, как ентот водитель, но я тошно получил «тройняк».