— Как будто у тебя бархатные лапки, — огрызнулся Кези, потирая рукой голень. — Ладно, мы квиты... Зайди-ка ко мне в гримерную...

— Вот еще! — фыркнула я. — После того, что было...

Но Кези знал, как надо уговаривать строптивых девушек: он взял меня за локоть двумя пальцами, надавил и — я впорхнула в его гримерку, как бабочка.

Он вошел, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Я лихорадочно соображала, какой прием можно применить против насильника, но вдруг сообразила, что Кези даже не смотрит на меня, а уж тем более не собирается делать то, в чем я его заподозрила.

— Мэвис, не дури... — сказал он негромким голосом, от которого у меня по телу поползли мурашки. — В клубе происходят странные вещи... Ты заметила?

— Что я должна заметить? Что мой партнер выкручивает мне руки?

— Перестань, я сказал!.. Неужели ты не видишь: этот тип затерроризировал всех...

— Ну, не больше, чем ты меня... Кстати, о ком ты говоришь?

— О Штайнере! — прошипел Кези. — Урод со шрамом торчит тут все время и высматривает...

Он в сердцах сплюнул.

— И еще один кретин появился... Не спускает глаз с Ирмы Бузен... Ты видела его?

— Послушай, Кези, ты затеял дурацкий разговор, — поморщилась я. — В клубе полно всяких уродов, кретинов и прочих паскудников. Они только и делают, что пялятся на голых девушек, пьют пиво, орут... Все они хороши! Я не могу выделить из этой массы кого-то одного...

Мне казалось, что мой четкий и логичный ответ собьет с него непонятно откуда взявшуюся спесь. Но Кези только хмыкнул.

— Мэвис, не говори, что ты лишена наблюдательности. Ты давно приметила этого коротышку, который ходит за Бузен на цыпочках и ловит каждое ее движение. У него такие огромные очки, а наша Ирма так возбуждает этого типа, что очки все время запотевают, он достает платок... Ну, вспомнила?

— Как тебе сказать... Да, я видела одного типа, у которого запотевают очки...

— С кем же у Ирмы роман? — задумчиво сказал Кези. — Со Штайнером? Или с коротышкой? Что-то я никак не пойму. Ирма, когда видит Штайнера, меняется в лице... То же происходит с коротышкой, когда он видит Ирму... А как ты считаешь?

— Что я должна тебе сказать?

— Ты должна все знать, — произнес он безапелляционным тоном. — Вы вместе живете.

— Ну и что? У Ирмы — своя жизнь, у меня — своя. И потом, — я подозрительно посмотрела на Кези, — откуда у тебя такой болезненный интерес к делам Ирмы Бузен?

— Видишь ли, я люблю разгадывать загадки, которые задает нам окружающая среда. Между Бузен и Штайнером, определенно, существует какая-то связь...

— Как быстро ты все разнюхал, — удивилась я. — Адлер нанял тебя в тот же день, что и меня...

— Нет, ты не знаешь, что я работаю в клубе третий месяц. Просто до этого я был вышибалой. Адлер — хитрая бестия. Он подсчитал, что дешевле приплатить мне и заставить гоняться за тобой по сцене, чем нанимать человека со стороны.

Я потерла свои бока и руку, которая все еще болела.

— Говоришь, работал вышибалой? Оно и чувствуется. Вот скажу Адлеру, что ты никак не можешь перестроиться на сцене, а я девушка нежная...

— Только попробуй!

Взгляд его холодных серых глаз проник до самого позвоночника, и я ощутила, как по спине прокатилась ледяная волна.

— Мэвис, я никак не могу тебя раскусить: ты действительно тупая или ловко прикидываешься такой? Если ты дура, то с моей стороны было бы нечестно не присмотреть за тобой в этом вертепе.