— Ты, сволочь, — прорычал он и стал хлестать Пибоди по щекам, но без особого эффекта. Пибоди ворчал что-то в пьяном забытьи, но в себя не приходил. Надо бы тебя бросить здесь, чтоб ты сдох, — зло прошипел О'Хара.

Он знал, что, конечно, не сделает этого, и в то же время понимал, что тащить Пибоди в лагерь ему будет не под силу. Нужна помощь.

Он внимательно оглядел дорогу внизу. Все было спокойно. Он слез с камня и пошел к лагерю. Форестер по-прежнему не спал и удивленно посмотрел на входящего О'Хару.

— В чем дело? — спросил он настороженно.

— Пибоди в отключке, — сказал О'Хара. — Мне нужна помощь, чтобы притащить его сюда.

— Чертова высота, — пробормотал Форестер, надевая ботинки.

— При чем здесь высота! — сказал О'Хара холодно. — Негодяй просто пьян.

Форестер пробормотал какое-то проклятие.

— А где ж он раздобыл выпивку?

— Наверное, нашел в какой-нибудь хижине, — сказал О'Хара. — Моя фляжка со мной, я берегу ее для Агиляра.

— Ладно, — сказал Форестер. — Пошли приволочем этого дурака сюда.

Это оказалось нелегким делом. Пибоди был крупным, рыхлым человеком, тело его отказывалось ему подчиняться, но все же им удалось дотащить его до хижины и без особых церемоний бросить на лежанку. Форестер, задыхаясь, проговорил:

— Этот идиот погубит нас всех, если мы не будем следить за ним. — Он немного помолчал. — Я пойду с вами, две пары глаз все-таки лучше.

Они вернулись к камню, вскарабкались на него, легли бок о бок и начали вглядываться в темные склоны гор. Прошло минут пятнадцать. Ничего не было ни видно, ни слышно. Форестер нарушил молчание:

— По-моему, все в порядке. — Он поворочался и сменил позу. — Что вы думаете о старике?

— Мне кажется, с ним все нормально, — ответил О'Хара.

— Хороший мужик, настоящий либеральный политик. Если он протянет подольше, из него выйдет неплохой государственный деятель. К сожалению, здесь либералы долго не держатся, а он к тому же слишком мягок. — Форестер усмехнулся. — Даже когда речь идет о жизни и смерти — заметьте, его жизни и смерти, не говоря уже о его племяннице, он настаивает на демократической процедуре. Он хочет, чтобы мы проголосовали, отдавать его в руки коммунистов или нет. Представляете?

— Я бы никого не отдал коммунистам, — сказал О'Хара. Он искоса посмотрел на темную фигуру Форестера. — Вы говорили, что можете управлять самолетом. Вы что, работаете на самолетах своей компании или что-нибудь в этом роде?

— Да нет, черт возьми. Моя компания не такая уж богатая и большая. Я служил в авиации — летал в Корее.

— О, и я тоже, — сказал О'Хара. — Английские военно-воздушные силы.

— Вот как! А где вы базировались?

О'Хара рассказал ему.

— Значит, вы летали на «Сейбрах», как и я. У нас были совместные операции — черт, мы, наверное, вместе летали.

— Возможно, — согласился О'Хара.

Они погрузились на некоторое время в молчание, затем Форестер спросил:

— Вам приходилось сбивать «Миги»? Я сбил четыре, а потом меня отправили в резерв. Я безумно переживал, хотел быть героем, эдаким козырем.