Глаз закрылся, открылся, посмотрел куда‑то вдаль, потом на Флавию.

– Больно, – прошептала Бретт.

– Ничего, ничего, cara,  все будет хорошо.

– Больно.

Флавия склонилась над подругой, заглядывая в ее глаз, молясь, чтобы он не закрывался и не плавал, и продолжала бормотать всякие слова, которые впоследствии никак не могла вспомнить. Вскоре она, не осознавая этого, начала плакать.

Она увидела руку Бретт, полускрытую флисовым пледом, и осторожно взяла в свою, словно это тоже был мягкий флис.

– Все будет хорошо, Бретт.

Внезапно снизу послышались шаги и голоса. Флавия подумала, что это, вероятно, вернулись те двое, чтобы закончить то, для чего они приходили. Она встала на ноги и пошла к двери, надеясь, что успеет закрыть ее, но когда посмотрела на лестницу, увидела лицо Луки, а за ним человека в белой куртке с черной сумкой в руке.

– Слава богу, – сказала она и с удивлением обнаружила, что именно это она и хотела сказать.

Позади нее смолкла музыка. Эльвира наконец‑то воссоединилась со своим Артуро, и опера закончилась.

Глава 2

Флавия отступила в глубь прихожей, чтобы позволить двум мужчинам войти.

– В чем дело? Что случилось? – спросил Лука, уставившись на груду пледов на полу и на то, что под ними скрывалось. – Dio mio , – вымолвил он невольно и нагнулся к Бретт, но Флавия остановила его простертой рукой и потянула в сторону, чтобы освободить место для врача.

Тот склонился над Бретт, протянул руку и пощупал пульс на шее. Он был замедленный, но отчетливый. Врач откинул пледы, чтобы посмотреть, насколько плохо обстоит дело. Ее свитер кровавым комком собрался у горла, обнажив ребра и грудь. Кожа покраснела и местами кровоточила, на глазах темнея и становясь синевато‑багровой.

– Синьора, вы меня слышите? – спросил врач.

Бретт издала какой‑то звук, но ничего не смогла выговорить.

– Синьора, я вас слегка поверну. Просто чтобы посмотреть, что случилось.

Он дал знак Флавии, которая присела с другой стороны:

– Держите ее плечи. Мне надо выпрямить ей ноги.

Он повернулся, взял левую ногу Бретт за икру, распрямил ее, потом проделал то же самое с правой. Затем медленно перевернул женщину на спину, и Флавия опустила ее плечи на пол. Новая волна боли пронзила Бретт, и она застонала.

Врач повернулся к Флавии:

– Принесите ножницы.

Флавия послушно пошла на кухню и взяла ножницы из большого узорчатого горшка на столе. Она почувствовала жар, исходящий от сковородки с маслом, которая все еще стояла на плите, шкворча и шипя на нее. Флавия выключила газ и быстро вернулась к доктору.

Он взял ножницы и разрезал окровавленный свитер, потом стянул его с тела. Мужчина, избивший ее, носил кольцо‑печатку на безымянном пальце правой руки, и оно оставило маленькие круглые следы, темневшие на фоне больших багровых пятен.

Врач снова склонился над ней и сказал:

– Синьора, пожалуйста, откройте глаза.

Бретт попыталась, но смогла открыть только один. Врач вынул из своей сумки маленький фонарик и посветил ей в зрачок. Он сузился, и женщина невольно закрыла глаз.

– Хорошо, хорошо, – сказал доктор. – Теперь я хочу, чтобы вы повернули голову, совсем чуть‑чуть.

Хотя это было невероятно трудно, Бретт все‑таки сумела сделать то, о чем он просил.

– А теперь ваш рот. Можете его открыть?

Стоило ей попытаться, как она вскрикнула от боли, и этот звук заставил Флавию отшатнуться к стене.

– Теперь я потрогаю ваши ребра, синьора. Скажите, когда будет больно.

Он принялся мягко нажимать на ее ребра. Дважды она застонала.

Врач вынул из сумки пачку хирургической марли и вскрыл ее.