Вскоре к ним подошел командир судна, чтобы все в последний раз проверить. Глаза Д'Ибервилля горели холодным синим пламенем. Он был одет, точно собирался посетить двор — в кружевах на запястьях и на шее, а с жилета свисала тяжелая золотая цепь.

— Ну, дети мои! — громко воскликнул он. — Приближаются англичане. Нам придется брать их на абордаж, но я надеюсь, что это лекарство, — он показал на орудия, — окажется весьма действенным. Вы услышите приказ. Проследите, чтобы стреляли все орудия от носа до кормы. Дети мои, я надеюсь на артиллерию. Он еще раз сверкающими глазами оглядел орудия. — Через час поверхность залива Морт будет покрыта поджаренной говядиной и вареным картофелем.

Орудийные команды зашлись в хохоте, де Бьенвилль с гордостью отметил, что присутствие брата подбадривает людей — впрочем, так было всегда. Вид Д'Ибервилля, раскатистый звук его голоса, юмор его высказываний… При этом даже самый трусливый человек на свете был готов без оружия сражаться с врагами.

— Я хочу кое-что вам сказать, мсье де Бьенвилль, — обратился Д'Ибервилль к брату.

Они остановились перед огромным полотном, которое висело перед бочками с порохом, чтобы спасти их от случайной искры. Командир взглянул на младшего брата и похлопал его по спине.

— Жан-Батист, тебе в первый раз придется понюхать порох, молодец, выглядишь вполне спокойным. Ты принадлежишь к семейству ле Мойн, и по-другому не может вести себя сын старого мсье Шарля. Я знаю, ты и дальше будешь вести себя достойно, но смотри, не перестарайся. Ты помнишь свое обещание нашему брату Шарлю?

— Да, Пьер… Я хочу сказать, мой капитан.

Пьер заскрежетал зубами, вспомнив о гибели дорогого Луи: она настигла его шесть лет назад во вражеских темных водах.

— Ты не должен кидаться под пули. Вот и все. Возвращайся на свой пост и пусть Наш Милостивый Господь Бог, — он перекрестился, — и Все Святые в раю помогут тебе, мой дорогой Жан-Батист.

Де Бьенвилль поколебался, а потом сказал:

— Мой капитан, позволь мне задать вопрос, — от смущения он не поднимал глаз. — Я пытался задать этот вопрос тысячу раз, но… никак не мог решиться. Если я его сейчас тебе не задам, возможно, позже мне не представится подобного случая.

— Спрашивай побыстрее.

Жан-Батисту стало ясно, что Д'Ибервилль был занят другими, более важными проблемами.

— Тебе известно, что я был сильно влюблен. Мадам Хеле была на «Ферране», когда судно вышло из Квебека за день до нашего отплытия. Я видел ее на палубе, мсье де Марья стоял рядом с нею. Мне показалось, что у нее очень хорошее настроение. Мадам громко хохотала и была красиво одета. Тебе известно, что люди говорят, будто она и де Марья часто бывали вместе в Квебеке? Мне сказали, что все об этом сплетничают.

— До меня действительно доносились подобные разговоры, — Д'Ибервилль ободряюще похлопал брата по плечу. — Их видели вместе, и де Марья скакал вокруг мадам, как старый игривый козел. Жан-Батист, хочу дать тебе совет. Выброси мадам Хеле из головы. Она — очень хорошенькая, но она исчезла из твоей жизни, и ты должен поблагодарить судьбу за это.

Казалось, ноги несут его прочь, но старший брат заставил себя остановиться, чтобы дать еще один совет:

— Очень скоро, дружище, ты увидишь… Париж и другие части света глазами взрослого мужчины. И если нам поможет Бог, мы отправимся в другие теплые моря на юге. Ты сам узнаешь, что в мире полно красавиц, и каждая из последующих прекраснее предыдущей. Их на свете настолько много, что человеческое желание перелетает от одной к другой, как пчела над корзинкой спелых прекрасных фруктов.