Не отрывая взгляда от дороги, он открыл узкий ящичек слева под приборной панелью. Растерявшийся под этим натиском Степанихин послушно перекрутился винтом и полез на заднее сиденье, где действительно обнаружилась тощая спортивная сумка на “молнии”. Он потянулся за ней и вдруг ощутил правым, повернутым к водителю виском прикосновение холодного металла. Он услышал грохот и ощутил тупой безболезненный удар в голову, после которого стало темно и тихо.

…Его нашли буквально через несколько часов на краю Битцевского лесопарка. Степанихин лежал на траве лицом вниз. Правый висок его был прострелен, края раны запеклись и были обожжены выстрелом в упор. В правой руке Степанихин сжимал пистолет системы “ТТ”, произведенный в Китайской Народной Республике, – тот самый, из которого в одиннадцатом часу утра был застрелен директор “Трансэнерго” Иванов.

Когда стали известны результаты баллистической экспертизы, следственная бригада вздохнула с облегчением. На допрос была вызвана супруга Степанихина Ольга Ивановна – худосочная вертлявая бабенка весьма недвусмысленной наружности. Ее взяли в оборот, и – о чудо! – на первом же допросе выяснилось, что она состояла в интимных отношениях с начальником мужа. Она клялась и божилась, что “это” было всего два раза и что муж ни о чем не догадывался, но следствию уже все было ясно. Степанихин каким-то образом узнал об измене жены, застрелил обидчика и не придумал ничего умнее, чем пустить себе пулю в висок. История была дурацкая, но вполне обыденная. На том и порешили. Дело пошло в архив.

Он провел по телу дрожащей рукой и обнаружил, что спал одетым. Учитывая общее состояние организма, в этом не было ничего удивительного. Было бы, наоборот, очень странно, если бы одежды на нем не оказалось. Спал-то он явно не дома… А где же тогда?

Заранее стиснув зубы в предчувствии тошноты и головной боли, Бекешин перевернулся на спину и открыл глаза. Все было тут как тут, весь чертов набор постэффектов: в голове взорвалась водородная бомба, весь мир косо шарахнулся в сторону, к горлу подкатило, да так, что Бекешин испуганно зажал рот обеими руками. Он поспешно зажмурился, и перед глазами у него медленно распустились сгустки белого цвета, очень красивые на черном фоне, но тоже вызывающие тошноту.

Он снова осторожно открыл глаза. Над головой у него был низкий беленый потолок с рустованными швами. Кое-где штукатурка из швов выпала, бесстыдно обнажив шершавый серый бетон. Посреди потолка висела древняя, как “Слово о полку Игореве”, дешевенькая люстра с пожелтевшими пластмассовыми висюльками “под хрусталь”. Бекешин с трудом припомнил, что люстра называется “Каскад” и что в давно забытые времена дефицита за этими люстрами, как за синей птицей, охотились толпы осатаневших от жажды красивой жизни соотечественников.

Еще он обнаружил, что лежит на старом продавленном диване – натурально, без постельного белья, но с довольно мягкой подушкой под головой. В ногах дивана возвышался, тускло отсвечивая в предрассветных сереньких сумерках остатками облезшего лака, древний платяной шкаф – еще фанерный, с зеркалом на дверце. На шкафу громоздился какой-то пыльный хлам, дальше просматривалась застекленная дверь, которая по идее должна была вести в прихожую, а левее, под прямым углом к этой двери, обнаружилась еще одна – в кухню, где тускло мерцал синеватым огнем фитиль газовой колонки.