Но вроде бы все тихо. Можно выходить.

Держа руки на виду, я осторожно вышел из‑за дома и медленно направился к воротам. Заметили меня почти сразу. Ослепительный луч прожектора моментально вцепился в мою фигуру. Глаза пришлось прикрыть.

Сейчас главное — не делать резких движений. Обидно умереть в нескольких шагах от безопасной зоны. Но вдвойне обиднее умереть от руки своих же коллег.

— Стой! Ты кто?

Гол ос был холодный, спокойный, бесстрашный. Правильно, чего ему бояться какого‑то чужака, в лицо которому смотрят сейчас добрых два десятка стволов. Пусть только попробует дернуться — вмиг превратится в мертвую тушку. С застрявшими в груди кусочками серебра.

— Алексей Суханов. Четвертая группа внешней разведки и зачистки. Личный номер три‑три‑семь‑девять‑два.

— А‑а… Чистильщик…

Не понял, что за нотка такая проскочила в этом голосе? Нежелание дразнить опасных сумасшедших или все‑таки скрытое уважение?

— Подходи. Медленно.

Я молча кивнул и пошел к воротам. Медленно. Пылающий глаз прожектора по‑прежнему неотрывно следил за каждым моим шагом.

В несокрушимой толще ворот открылась маленькое — руку не просунуть — окошко. И из него на меня изучающе уставились водянисто‑серые, блестящие в полутьме глаза. Дружелюбно кивнув, я машинально изобразил дежурную улыбку и ощутил нечто вроде мимолетного облегчения, когда человек за стеной кивнул Мне в ответ.

— Порядок… Открывайте.

Хрипло застонал электродвигатель. Тяжелая створка медленно поползла в сторону. Едва только ширина прохода оказалась достаточной для того, чтобы пройти, я ужом ввинтился в щель. И почти сразу же ворота за моей спиной начали закрываться.

А передо мной тысячами огней раскинулся город.

Теперь можно и расслабиться. Но только немного. Разве что самую малость. Потому что иногда даже за воротами случается такое…

Нет, все‑таки в наше время ни в чем нельзя быть уверенным. И особенно в собственной безопасности. Горожане, конечно, могут думать все что угодно, но я — то знаю: безопасность в наши дни — не более чем миф. Бетонными стенами и колючей проволокой можно остановить продвижение нечисти, но кто способен сдержать тяжелую поступь тьмы, повсеместно наступающей на редкие островки цивилизации?

Раскланявшись с хмурым неулыбчивым капитаном, возжелавшим согласно инструкции получить мою подпись в вахтенном журнале, я покинул сие гостеприимно ощетинившееся автоматами место.

Чуть в стороне от ворот под наспех сооруженным навесом торчал танк. Старенькая, но вполне еще боеспособная «восьмидесятка». Сидевший на броне молодой вихрастый парень, потягивая из бутылки что‑то подозрительно похожее на самогон, приветственно помахал мне рукой. Я махнул в ответ и, решительно помотав головой на вялое предложение присоединиться, потопал в город по бывшему Копейскому шоссе.

Распустились засранцы. Давно прорыва не было?

Жилые районы начинались сразу за стеной. Дома, дома, дома. Только в большинстве своем они стояли пустыми. Мало кому нравится жить близ городского периметра. Не слишком приятно практически каждую ночь просыпаться под треск автоматных очередей. Да и отсутствие таких элементарных удобств вроде электричества, водопровода и канализации тоже не слишком приманивает жильцов.

А вот чуть дальше жизнь кипела ключом. Ярко освещенные окна домов. Круглосуточно работающие магазины. Неоновые вывески. По делу и без дела шляющиеся по улицам люди.

Сверх всякой меры размалеванная девчонка лет шестнадцати, переминавшаяся с ноги на ногу в круге излучаемого уличным фонарем желтоватого света, исподлобья посмотрела на меня и отвернулась, фыркнув.

Я спокойно прошел мимо. В этом не было ничего необычного. Такова типичная реакция горожан на появление хмурого парня в потертой кожаной куртке, обладателя коротко подстриженных волос, непрерывно шарящих по сторонам глаз и холодного застывшего лица.