|
До гаснущего слуха донесся гулкий хлопок… Более он не видел и не слышал ничего. Комендант Благодатов отдавал последние приказания перед штурмом, когда сверху, со второго этажа, раздались крики и выстрелы. – Они прорываются, прорываются! – гаркнул кто-то, бой переместился на лестницу и приближался к месту дислокации коменданта. – Занять позиции! – успел скомандовать генерал-лейтенант, прежде чем чужаки появились в поле зрения. Патроны у диверсантов, судя по всему, были на исходе, поскольку штурмовые винтовки «штурмгевер» в их руках плевались только одиночными выстрелами, но даже этого было достаточно. Прежде чем советские солдаты успели нажать на курки, двое из них упали, а чужаки, которых оказалось всего трое, преодолели почти половину пролета широкой парадной лестницы. Но тут на них обрушился мощный шквал огня. Кувыркаясь, полетели гранаты. Благодатов видел, как череп одного из врагов превратился под ударами пуль в жуткое месиво. Но человек, вернее то, что от него осталось, некоторое время продолжало двигаться по инерции. На ступени рухнуло мертвое тело, дергаясь в агонии и заливая зеленую ковровую дорожку багровой жидкостью. Другие двое, к удивлению генерал-лейтенанта, прорвались сквозь огневой заслон и гранатные взрывы, двигаясь так быстро, что иногда глаз не успевал отследить движение. Они промчались через помещение в считанные секунды. Еще одного достали у самой двери. Выгнувшись дугой, тело ударилось о стену и сползло на пол, оставляя на обоях кровавый след. Последний из чужаков смог выскочить на улицу. Но откуда-то со второго этажа хлопнул выстрел, а затем донеслись радостные возгласы. Странное нападение было отбито. Когда коменданту доложили о результатах налета, он не поверил своим ушам. – Что? – спросил он. – Сколько? – Их было пятеро, – мрачно повторил майор, командир комендантского батальона. – И все убиты. Наших погибло тринадцать человек, пятнадцать ранено, а Николай Григорьевич, как говорят врачи, не доживет до вечера. – Это невозможно! – убежденно сказал стоявший тут же полковник Перервин, заместитель коменданта по политической части. – Такие потери, и всего пятеро нападавших! А Травникова жаль… – Не верю, – тихо проговорил генерал-лейтенант, и глаза его за круглыми стеклами очков стали на мгновение беспомощными. – Как такое могло случиться? Трупы обыскали? – Так точно, – кивнул майор. – Никаких документов, как и следовало ожидать. Одежда гражданская, оружие немецкое, но его сейчас в Австрии полно. Только вот… – Что? – спросил Перервин, с удивлением наблюдая за нерешительностью, отразившейся на лице майора. – Да тут странность есть в этих трупах, – проговорил командир комендантского батальона без всякой уверенности в голосе. – Что за странность? – спросил комендант, но мысли его, судя по отсутствующему выражению на лице, были далеко. – В теле того, которого свалили последним, нашли двадцать семь пулевых отверстий. Убило его, судя по всему, прямое попадание в голову, а раны в грудь и живот не мешали ему, как вы видели сами, двигаться очень быстро. – Ничего себе! – покачал головой полковник, а Благодатов очнулся от размышлений. |
