Изменить размер шрифта - +

– Вы правы, – сказала Катарина, – сходство несомненное, даже я его вижу, а видеть сходство с собой всегда очень трудно. Как ее звали?

– Элизабетта ди Карнавале, знаменитая в свое время красавица. Она вышла замуж за венецианца, очень богатого князя. А в наши дни богатые люди – большая редкость среди нашей аристократии. Мы стали жениться на богатых американских леди.

– Но это же старый европейский обычай, – заметила Катарина. – Англичане и французы следуют ему уже много лет.

Он рассмеялся.

– Не обижайтесь, что я вас подначиваю, дорогая кузина. Такой уж у меня нрав: всегда подначиваю людей, которые мне нравятся. А вы мне нравитесь. Я просто обожаю Америку и американцев, поэтому не поймите меня превратно.

– А вы бывали у нас в Штатах?

– Да, несколько лет назад. Во время свадебного путешествия с Франческой. Ваша страна вызвала у нее отвращение. А для меня она – как захватывающая книга.

– И когда же это было? Сколько лет вы женаты?

– Семь, – сказал он. – Посмотрите, вот маленькая жемчужина. Это бюст нашего предка, шестого герцога, изваян Бернини. Вы не находите, что у него злое лицо? Говорят, что он очень похож на меня.

– Нет, ничуть.

– Я вижу, вы человек очень прямой. – Его темные глаза вспыхнули. Он явно не привык, чтобы ему противоречили.

– Как и большинство американцев. Вы, конечно, это заметили? Где вы останавливались в Штатах?

Оттренированная Карпентером память работала точно компьютер, регистрируя каждую, даже самую незначительную подробность. Им нужна информация: когда он ездил в Соединенные Штаты, сколько времени там провел, какие места посетил. Завязал ли какие-нибудь личные связи.

– Сперва мы побывали в Нью-Йорке, затем отправились в Калифорнию, к друзьям моего отца. Заехали, разумеется, в Голливуд. Я был просто очарован.

Она хорошо его понимала, вполне естественно, что он очарован; точно так же, вероятно, очаровывал он людей, которые силой своей фантазии создают фильмы.

– А вам не предлагали сниматься?

– Как странно, что вы об этом спрашиваете. Да, предлагали. Я был очень польщен. Франческа же была в ужасе. Она заражена типично буржуазными предрассудками, а ведь она принадлежит к очень хорошей семье.

Это было сказано прямо, даже грубовато, что удивило Катарину. Герцог, несомненно, человек утонченный, искусно пользующийся намеками, почему же он говорит о своей жене с таким нескрываемым презрением?

Герцог достал золотой портсигар, украшенный диадемой из рубинов и брильянтов. Закурил сигарету.

– Извините, вы курите? В этом доме курю только я один. Поэтому и забываю о посетителях.

– Благодарю вас. – Сигареты были длинные, с фильтрами и отпечатанной на них монограммой, сделанные на особый заказ.

– Здесь у меня хранятся бумаги, имеющие отношение к вашей бабушке. Но я не собираюсь показывать их сегодня. Вам придется прийти еще раз.

– А я как раз и надеялась на ваше приглашение. – В этой игре Катарина чувствовала себя не очень искусной, зато герцог был настоящим мастером, и он ей помог. Казалось, он наслаждается этой легкой фехтовальной схваткой, открыто высказывая симпатию к своей собеседнице.

Вероятно, женщины считают его неотразимым мужчиной.

– Сейчас я отведу вас наверх, – сказал он. – А затем мы присоединимся к моей семье, которая находится в салоне.

– А у кого вы останавливались в Калифорнии – вероятно, у кого-нибудь связанного с миром кино?

– Да, у семейной четы – Джона Джулиуса и его жены.

Быстрый переход