Здесь такая расслабляющая и обычная обстановка, не удивительно, что у Джас есть парень, а не постоянные проколы в любви. Она воспитана правильно, не  дураками, как я.

Мама Джас спрашивает:

— Хочешь тост, дорогая, или, может быть, варёное яйцо?

Варёное яйцо!! Ух ты, словно находиться в  книге «Великолепная пятерка», [ серия детских детективных книг английской писательницы Энид Блайтон ] следующая вещь, которую вы ожидаете: радостно улыбаясь, пройдет отец Джас  с  газетой.

Отец Джас прошёл с улыбкой на лице и газетой. Но, что ещё более удивительно, он просто улыбнулся мне и ничего не сказал. Ничего. Это ведь здорово? Он ничего не спросил у меня и не пошутил по-дурацки, или что-то ещё, он просто прошёл, чтобы почитать свою газету. Как правильный отец. Возможно, у него есть курительная трубка.

У него есть курительная трубка!!!

А ведь он даже не зажег и её. Он просто приятно её подсасывает и не раздражает людей дымом и т.д.

Потрясающе.

Направляемся в шконлагерь №14. Жду, когда Джас расскажет мне о снукер-клубе. Я не собираюсь её спрашивать, у меня слишком много гордости. Она немелодично напевает. И это очень раздражает. Затем она начинает говорить о «Макбесполезном» и её роли Леди Макбет. Да кто о ней заботиться? Она сказала:

— Ты практиковала свой плач для момента, когда Макдуф узнает, что его жена и дети убиты?

Я лишь смотрю на неё. Если она думает, что я должна практиковать плач, то она должна  чуть дольше говорить чушь.

У неё столько же чувствительности, как у кирпича. Она лишь продолжила:

— Ты знаешь, когда я говорю про это пятно ну... думаешь, акцент должен быть на слове ПРОЧЬ проклятое пятно! Или прочь ПРОКЛЯТОЕ пятно! Или прочь проклятое ПЯТНО!

Наконец я сорвалась. Если она думает, что я могу рассуждать о пятнах в такое время, она безумнее, чем я думала. А такое не кажется возможным.

Я отвечаю ей:

— Не важно, как ты скажешь про пятно, Джас.

Она обиделась.

— Нет, я думаю, это касается всей постановки.

— Я сейчас не о постановке толкую. Я просто говорю о том, неважно, как ты скажешь про пятно, потому что тебя не будет в живых  на «Макбесполезном», если ты не расскажешь, что прошлым вечером произошло на снукере. Что тебе рассказал Том?

Она выглядела слегка подозрительно и стала теребить свою челку. Я сопротивлялась желанию, шлепнуть её по руке. Затем она сказала:

— Ты хочешь жвачки?

— Нет.

— А как насчёт мармеладных конфет? Они ведь твои любимые и ...

— Джас.

— Хорошо, помни, не убивай гонца.

— Что?

— Я просто говорю тебе потому, что ты просила, но тут нет моей вины как таковой.

Очевидно, Линдси оказалась в зале для снукера, и оставался там, в течение примерно двадцати минут разговаривая с Масимо, а затем ускользнула. Я пыталась расспросить Джас, выглядели ли они так, словно целовались во время беседы, но она сказала, что Том должен был вернуться, чтобы продолжить игру в снукер. Типично для мальчиков. Они думают о подобной дребедени. Том даже не может сказать мне, во что была одета Линдси, но наверняка рассказал Джас о каждом набранном за игры очке и о длительности каждой игры.

Вот кого это волнует?

Моя жизнь – это двойное merde. С половиной. И это – факт.

Козырная банда сделала всё возможное, чтобы сохранить моё настроение.

Но даже Рози, заправляя юбку в свои трусики, и заходя класс, стараясь выглядеть нормальной, не смогла взбодрить меня.

Я уверена, что Макрель Линдси, намеренно прошла около меня, как дурочка, покачивая своими смехотворными удлинёнными волосами, чтобы показать мне, что она общалась с Масимо.