— Тогда убей его! — решительно произнесла Дейдра.

Феилин выпучил глаза и закашлялся. Хоть человеческая жизнь в этом мире действительно не стоила ломанного гроша, подбивание на предумышленное убийство противоречило не только религии, но и моральным принципам. Противоречило законам. Я давно заметил, что все эти местные дикари очень сильно отличаются от изнеженных людей Земли. Они абсолютно равнодушны к чужой жизни. Для них она не имела никакой ценности. Да, они плакали и переживали, страдали и испытывали скорбь, когда хоронили павших. Поминали их, но через день уже забывали, веселились на сеновале, пили секху и вдыхали дым. Жили так же, как и жили за день до этого. Жизнь постороннего не имела для них никакого значения. Только если это не жизнь ребёнка. К детям они относились с пиететом и берегли их.

Потому я не стал ругать Дейдру. Я постарался отнестись к её словам с пониманием. Своими руками я убил лишь одного человека в двух мирах. Ни одного дома, и одного здесь. Да и то, по-большому счёту, случайно. Просто защищался и на эмоциях перерубил пополам. Не хотел этого делать, но не сдержался. И человеческая жизнь казалась мне священной. Я всегда считал, что не вправе забирать жизнь, которую не я давал. Да даже ту, которую я давал, я бы ни за что не стал забирать. Я не Господь Бог, чтобы иметь на это право.

Но здесь всё было по-другому. Этот мир умирал. Эти люди вымирали. С каждым днём каждый из них неумолимо приближался к финалу своего существования и понимал, что после — не останется ничего. Вернее, никого. И потому они боролись только за свою жизнь. Приемлемыми и неприемлемыми способами. Прекрасно понимая это, я не хотел, чтобы Дейдра здесь оставалась. Я нисколько не сомневался, что она окажется в опасности, как только скрыть что-либо станет невозможно. Никто не захочет разделить с ней счастье, никто за неё не порадуется. А, возможно, даже будут готовы совершить какую-то подлость. А то и похуже что удумают…

Но всё равно я не собирался потакать её низменным желаниям и убивать кого-либо только по просьбе.

— Нет, никого я убивать не буду. Я аниран, а не убийца, — спокойно сказал я. — Я собираюсь спасать ваши жизни, а не забирать их… Вот, возьми, Мелея, — я протянул ей горсточку серебряных монет с выгравированным профилем бородатого старца с короной на голове. — Я порылся в сундуке Джона, прежде чем туда переселились Руадар с племянниками, и выгреб всё, что нашёл. Не знаю много ли это, но будем надеяться, хватит на какое-то время.

— Это из запасов элотана? — спросила знахарка, перебирая монетки.

— Да. Ему, я думаю, они уже ни к чему…

— Прости, Ваня, — перебила Дейдра и сжала меня в объятиях. — Не сердись, пожалуйста.

— Я не сержусь. Просто… Просто никогда больше так не говори. Я не хочу никого убивать. Я надеюсь, вы все доживёте до того момента, когда ваш мир излечится… Мелея, сколько тут? Надолго этого хватит?

— Хватит на то, чтобы где-то затаиться, — уверенно сказала она. — Но вряд ли надолго.

— А прокормиться хватит?

— Опять же — ненадолго.

— Я буду охотиться! — горячо воскликнул Феилин. — У меня есть несколько хороших шкур в запасе. Мы возьмём их с собой и продадим в городе! А, может, я ещё по пути пушного зверя добуду!

— Ты, главное, безопасно доведи их до стен, следопыт, — я похлопал парня по плечу.

— Я хочу пойти с тобой, — шмыгнула носом Дейдра. — Не оставляй меня!

— Один я хожу быстрее, — категорично сказал я. — Что-то там далеко ждёт меня.