— Картина ясная, — сказал Броньола.

— Ну, давай, пускай ленту, — заторопил Болана Таррин. — Я просто умираю от любопытства.

Болан нажал несколько кнопок на пульте управления, и скрытый под потолком динамик ожил. Послышался топот ног, матерщина, грохот закрываемых дверей или чего-то в этом роде.

Кто-то громко завопил:

— Это был Болан, черт бы его побрал! Сукин сын, посмотри, что он тут натворил, Боже мой!

— И он увел курочку, капитан! — проблеял голос потише.

— Черт с ней! Они далеко не уйдут! Помогите лучше мистеру Хелманну. Мне ужасно жаль, простите, Макс! Паршивый сукин сын опрокинул меня как раз на вас.

— Ничего, капитан, — успокоил его голос с сильным немецким акцентом. — Мне приходилось испытывать и не такое. Выживу и на этот раз.

Хлопанье дверями, шарканье ног, покрывающие все возбужденные голоса. Затем объявление нервным, напряженным, подавленным голосом:

— Мы его потеряли, капитан.

— Что?!

— На крыше его ждал вертолет. Он успел смыться...

После долгого молчания раздался взбешенный голос Хелманна:

— Значит, тут был всего лишь один человек? Это он пинком спустил меня вниз по лестнице? Расстрелял всю вашу охрану и увел девчонку? Нагрянул сюда на вертолете и безнаказанно убрался на виду у целой армии, бестолково размахивающей руками? И вы считаете, капитан, что нашли безопасное место для моих сокровищ?!

Болан остановил запись и пояснил:

— Дальше идет ругань, всеобщий гомон, крики, так что придется напрягать слух. Линия задержки автоматически выбрасывает паузы и неразборчивые сигналы. Тридцать минут записи сжаты менее чем в десять минут. Будьте внимательны, дальше запись идет похуже.

Лео Таррин закурил сигару, а Броньола поджал губы и наклонился вперед в напряженном ожидании.

Болан опустил кнопку паузы и магнитофонная лента плавно поплыла дальше. Мак медленно повел фургон вдоль берега озера. Его плечи словно окаменели, а глаза сузились, как у дикого кота, поджидающего добычу, когда он во второй раз прослушивал сумбурный, сбивчивый разговор взвинченных мафиози. В их репликах скрывался ключ к разгадке заговора века. Оставалось только найти его...

Десять минут спустя Лео Таррин откинулся на спинку сиденья с мрачной улыбкой.

— Ну и ну! — покрутил он головой. — Значит, они возвращают баксы домой.

Броньола хрустнул суставами пальцев и задумчиво произнес:

— А также франки, марки, лиры и фунты. Но почему сюда? Зачем перемещать Швейцарию в Сиэтл?

— Возможно, здесь безопаснее, — предположил Болан. — Выглядит так, будто мафиози готовятся к всеобщему экономическому краху. А может они провоцируют его наступление? Ведь кому-то же должна приносить выгоду мировая депрессия, или я не прав? Должен признаться, я не слишком соображаю в экономике, но здравый смысл подсказывает: если один теряет, то другой находит.

Броньола сидел нахмурясь, углубившись в свои мысли.

— И я не силен в экономике. Более того, я склонен думать, что так называемые экономисты тоже ни черта в ней не смыслят. Но мне бы очень хотелось понять, какое значение имеет факт скопления больших масс бумажных денег в том или ином месте. Ты как считаешь, Лео?

— У нас у мафии есть поговорка, — задумчиво ответил Таррин, — «не лезь в карман, хватай за горло».

— Ну и что это значит?

— А то, что они говорят не о бумаге.

— Лэнгли Айленд! — вдруг воскликнул Болан, начиная наконец-то прозревать.

— Что? — переспросил Таррин.

Да, конечно, Лэнгли Айленд! Там строят не бункеры, а сейфы! Размещенные под землей в твердых скальных породах, защищенные от любых превратностей судьбы и охраняемые вооруженными до зубов профессионалами, повинующимися строгой дисциплине нацистского типа, такие сейфы превращались во второй Форт Нокс.