|
Оговорюсь: не подразумеваю под этим более того, что сказал. Так вот, вы человек штатский, вы ученый - все так... Но, сударь мой, вы же бывали в бою, порох нюхали! Неужели вы до сих пор не поняли? - Кое-что понял. А вас, господин генерал, понять пока не могу. Куда вы, бином, клоните? - Да куда мне клонить? - удивился Тургул. - Я просто хочу сказать, что идет война. Война, сударь мой! Красные против белых. Я, мой поручик, покойный Михаил, - белые. Вы - красные. И, помогая Михаилу, вы помогали врагу. - Ну, это вы уже загнули! - Келюс даже не рассердился, настолько нелепым казалось сказанное. - Дед мой, покойный комиссар Лунин - царствие ему Небесное, - напоследок меня иначе как врангелевцем и корниловцем не величал... - Видел я ваших корниловцев, - спокойно, без тени эмоций, отозвался генерал. - На Страстном. Стоят, извиняюсь, в раскорячку, рожи холопские, наглые. И небритые. Еле удержал Ухтомского, он, знаете, так и рвался. Мы эту форму офицерам не сразу разрешали носить - не после первого боя, даже не после десятого, сударь вы мой! Они еще ордена цеплять изволят... Наши ордена! Вернусь - отдам приказ - все ордена погибших уничтожать. Чтоб - ни в чьи руки. Ни парижских ювелиров, ни этих, прошу прощения... Тургул вновь замолчал, и Келюс услыхал голос Фрола, вопрошавшего: - ...то есть как, елы, парил по небу? Не мог он парить по небу! В ответ князь Ухтомский пытался объяснить что-то про фольклор, но дхара, это, похоже, не успокаивало. - Извините, отвлекся, - возобновил разговор Тургул. - Так вот, господин Лунин, идет война. У нас - на фронтах, у вас - тлеет под пеплом. Но, очевидно, уже кое- где полыхает. - Э-э, бросьте, - не согласился Келюс. - Свою войну вы проиграете - к большому сожалению, моему лично, и, можете поверить, еще очень многих аккурат в ноябре двадцатого. Жаль, конечно, но делать нечего. А у нас свои дела. И войны, надеюсь, все-таки не будет. - Ну да, конечно, - кивнул генерал. - Лозунг - хоть прямо в ОСВАГ или РОСТА... "Река времени в своем стремленьи уносит все дела людей"... А вы знаете, господин Лунин, что передавали нам по этому самому Второму Каналу? - Догадываюсь, - усмехнулся Келюс. - Военные планы красных. И, может, кое-какие технические новинки. - Верно догадываетесь. Только опять лишнее слово - "может". Иначе зачем мы поддерживали связь с этими... переродившимися? - Вы думали, у нас в ЦК сидит ваш доброжелатель? - Конечно! - воскликнул Тургул. - И не только думали! Нас в этом уверяли! Обещали чуть ли не изменить ход истории! О Господи, прости им всем... Кто же на такое не согласится?! Тут можно рискнуть не только полковником Корфом - дивизии не жалко! - Они передавали такие же данные красным! - понял Келюс. - Но зачем? - Нас исследовали, - бледно улыбнулся Тургул. - Посылали запросы о состоянии экономики, финансов, о транспорте, еще о чем-то... О войне не спрашивали - тут и так все ясно. Мы отвечали - что оставалось делать? Ну, красных тоже, так сказать, рентгенировали. А Михаил Модестович, как я понял из ваших слов, все это раскрыл. - Михаил говорил, что он просто курьер! - Разумеется, - генерал закурил очередную папиросу. - А что же, по-вашему, он должен был сказать? Я, отважный разведчик, полковник Корф, первым проник в злодейские замыслы жидо-большевистской банды и понял, что господина главнокомандующего, равно как и все Особое Совещание, водят за нос, причем не первый месяц? И что помогать нам никто и не думал - просто ставят эксперимент на нас и красных одновременно! На предмет приемлемости капитализма среди наших родных осин... Или на иной предмет, столь же актуальный в вашу, как вы ее называете, перестроечную эпоху. |
